Таня - [17]

Юля уже развернулась, как из дверей выскочил… Егорка.

— Ты чего это здесь?

— Подработать хотел, — мрачно ответил мальчишка. — Им разносчики нужны. Газета бесплатная — по почтовым ящикам раскидывать. А они говорят, что мне рано.

— Ничего не рано, — не согласилась Юля. — Чем дурью-то маяться, лучше бы делом занялся.

— Ну, я и хотел…

Дверь опять открылась. Они посторонились, пропуская длинноволосую девицу, но та не прошла мимо, а обратилась к Егору:

— Не переживай. Главный редактор у нас строга, так уж положено. А мне кажется, что ты бы вполне подошел. У нас уже работали подростки, один вообще — легендарная личность. Город знал лучше старожилов. Наладил доставку в такие места, где о нашей газете и не слышали. Когда наш Ник уехал в Москву учиться, мы без него остались как без рук, до сих пор скучаем. Может, ты бы его как раз заменил! Так что я еще поговорю с Ириной Владимировной. Ты мне свой мобильный оставь. — И сунула свежую газетку, на прощанье или в утешенье.

Егор приободрился.

— Привидение, — подала голос Юля, заглянувшая в передовицу. — НАШЕ привидение! Гляди скорей!

Оба уставились на фото. Никаких сомнений: запущенный сад, частый переплет застекленной веранды — тот самый дом, где на днях поселился призрак из дедушкиной простыни.

«ОНИ УЖЕ ЗДЕСЬ!» — сообщал заголовок.

Ниже излагалось, что по городу пошли слухи, будто в доме с привидениями на Зеленой улице активизировался некий бесплотный дух, пугающий запоздалых прохожих. Не иначе как вернулась в свое жилище хозяйка, ушедшая из жизни несколько лет назад при загадочных обстоятельствах.

Отдельно приводилась детективно-семейная история, связанная с наследством. Не за ним ли явился дух? Может, вопреки расхожему мнению, решил забрать всё с собой на тот свет? Журналист, естественно, ударился в расследование, поперся к дому с приборами ночного видения, как будто мало городских фонарей.

— Побоялись ближе подойти, — фыркнул мальчишка. — А то бы совсем другое написали. Может, раскрыть им глаза?

— Да газетчикам просто нужны сенсации, — вразумила недоросля апельсиновая девочка. — А попрешься глаза раскрывать — никогда не возьмут на работу.

Обоих потянуло снова взглянуть на свой призрак — признанный, получивший всегородскую известность.

НА ЗЕЛЕНОЙ улице им были не рады.

— Нет там никакого привидения! — прокричал кто-то из соседнего окна, едва они появились. — Шляются круглыми сутками! Никакого житья! Валите отсюда!

И правда, никакой простыни на веранде не маячило. Юля и Егор переглянулись.

— Содрали, гады. А ну-ка, я поднимусь на крыльцо, проверю…

Не обращая внимания на недовольство соседей, Егорка обследовал веранду, крыльцо и даже обошел вокруг дома.

— Нигде нет, — доложил он Юле. — Сперли привидение.

— Вот она, цена популярности, — авторитетно заметила та.

— Может, еще одно сделать?

— Некогда. — Юля глянула на часы. — Мы с Таней в местную усадьбу идем. Правда, опять с ее мамой. Сейчас как раз встретиться должны.

— Я с вами, да? — поинтересовался мальчишка, услышав про Таню.

Он не спрашивал, а утверждал, но Юля поняла, что это нижайшая просьба. А Егор прибавил:

— Там моя мама экскурсовод, в Благовещенской усадьбе. Вам там со мной всё-всё покажут!

ТАНЯ поджидала их у березы, нависшей над озером.

Заколдованное место внутри зеленого купола не раскрывало своей тайны, но было отчетливо другим, совсем не таким, как пространство вокруг, соприкасавшееся с ним через березовую завесу. Или шоссе с машинами, тоже совсем рядом. Или территория многоэтажек в двух шагах.

Единый мир состоял из совершенно разных по составу и свойствам частей, разделенных невидимыми границами.

Точно так же стыковались куски единого времени, сделанные из разных материалов: «глубокое погружение» в математику — и встреча с друзьями, которые уже подходят и улыбаются.

Но это было одно и то же время — ее чудесное лето, ее месяц в деревне!

Дворянское гнездо

— КАК там, по-твоему, Юрий Георгиевич с Моськой? — всю дорогу беспокоилась Таня. — А это вообще была хорошая идея — оставить ее с ним? А что, если она убежит? А вдруг начнет скулить и донимать его? А Котангенс ее не обидит?

Щенка больше некуда было пристроить. В музей и тем более в храм с собакой не пустили бы — даже с Егоркиными связями. Мальчишка сопровождал их, счастливый, словно усадьба принадлежала ему, и, оставив друзей в гардеробе, побежал за своей мамой.

В старинном барском доме были залы, полные древних портретов и мебели с завитушками, и паркет с узорами, похожий на ковер. Чтобы его не испортить, требовалось надеть тапки с длинными завязками. Юля тут же разбежалась и проехалась по паркету, как по льду — суконные лапти прекрасно скользили.

— Сейчас выскочит какая-нибудь бабка с пистолетом наголо, — вполголоса предупредила Таня.

В тот же миг появилась пожилая смотрительница:

— Девочки! Как вы себя ведете? Вы находитесь в музее!

Юля тут же сделала серьезную мину и прошествовала в следующий зал, а взглянув на Таню, фыркнула:

— Тебя так просто запугать?

— Ну… вообще-то я теряюсь, когда на меня наскакивают. Вокруг меня всегда были только старшие, я, наверно, привыкла, что другие знают больше, понимают лучше… Потом, сама с собой, я сознаю, что не хуже остальных, — а в следующий раз снова теряюсь. Нам еще в храм идти, а мне и в церквях всегда не по себе. Кажется, все остальные лучше понимают и смысл того, что происходит, и как себя вести, а я как будто еще не готова… И бабки с замечаниями там тоже есть…