Танос. Титан-разрушитель - [8]

– Вы лучше продолжите страдать, чем...

– Танос, – перебил его Синтаа, положив руку ему на плечо. – Пойдем-ка отсюда.

Танос не хотел уходить. Ему нужно было кое-что доказать, и могло получиться убедительно. Но дрожь в голосе товарища заставила его по-новому оценить ситуацию. Страх толпы быстро перерождался в злость и гнев. Их было много, а он один.

Танос позволил другу поднять его на ноги, а затем они пробились сквозь нехотя расступившийся народ и быстро удалились.

– Могло кончиться плохо, – сказал Синтаа.

Это замечание просто восхитило Таноса. Да все и так плохо кончилось. Но не по тем причинам. Случай и суровый поворот судьбы столкнулись с предрассудками, и результат оказался каким угодно, только не положительным.

Танос вернулся домой настолько подавленным и пораженным событиями, что даже отец заметил его состояние. Смиренно вздохнув, Ментор поинтересовался, что случилось.

Когда Танос пересказал произошедшее на тротуаре, отец только покачал головой.

– Мог бы догадаться, что так и будет, – заявил он и вернулся к своим делам.

И в тот момент Танос решил выходить из дома только при крайней необходимости. В остальных случаях в этом не было смысла.

* * *

Годы спустя Танос стоял на вершине Менторплекса и смотрел на Вечный город, расползшийся под его ногами до самых холмов, с которых десять лет назад он и Синтаа смотрели на летающих роботов, занятых строительством того самого здания, где они с отцом теперь живут. Верхний этаж Менторплекса А’Ларс припас для себя.

Естественно.

Естественно, отец пожелал бы смотреть на весь Титан сверху вниз, так же, как смотрел на собственного сына.

Танос представил себе, что отсюда может определить, где именно они сидели в тот день, хотя знал, что это глупая и самонадеянная мысль. Десять лет пролетели мгновенно, и он на пределе сил старался забыть свои детские представления и двинуться к будущему.

Танос посвятил себя занятиям с усердием, которое отметил даже его отец. Он вникал в тонкости физики и биологии, астрономии и химии. Он мог, лишь взглянув на небо, называть звезды и планеты, мог управлять потоками энергии и создавать поразительно правдоподобные образы, которые двигались, говорили • и смотрелись гораздо убедительнее, чем порождения грубых технологий Титана. Он научился на межклеточном уровне манипулировать живыми тканями, изменять митохондрии и лизосомы, порождая новую жизнь.

А еще Танос изо всех сил старался забыть о Сьюи-Сан. Его разум по команде мог выполнять самые разные задачи, и титан приказал себе не вспоминать.

Но это оказалось невозможно. Он отбрасывал мысль о матери на недели, а то и на месяцы, но потом она возвращалась. Танос представлял себе лицо Сьюи-Сан – огромный образ, искаженный болью и залитый слезами. Он знал, что никто не помнит момент своего рождения, и все же с пугающим постоянством рисовал в памяти тот же образ и был уверен, что это воспоминание, а не изобретение подсознания.

Два года назад Танос окончательно убедился в том, • что Ментор подкупил семью его друга – Синтаа проводил с ним время, чтобы его родители получили апартаменты в Менторплексе. Представив доказательства А’Ларсу, Танос не получил ни слова в ответ, но с тех пор Синтаа не появлялся. Единственный фиолетовый житель Титана проводил большую часть своего времени дома, посвящая себя образованию.

Постепенно ощущение одиночества пересилило замкнутый характер, и в течение этих двух лет Танос предпринимал несколько попыток общения с людьми. Но выражение лиц тех, кого он встречал, – едва скрываемый ужас, очевидное отвращение – было невыносимым. Образцом стала самая первая реакция на него – взгляд родителей. Давно принятое решение оставаться в стенах своего дома было все-таки самым верным.

Но неужели я и правда настолько чудовищен, размышлял Танос. Неужели он так омерзителен? Или дело только в том, как его воспринимают?

Нехотя он смотрел на себя в зеркало и убеждался: да. Да, он омерзителен.

И все же интересно, разве может что-то настолько простое, настолько несерьезное, как цвет кожи и борозды на широком подбородке, вселять в окружающих страх? Неужели народ Титана – его народ! – так труслив: боится чего-то в наивысшей степени поверхностного – буквально?

Титаны слишком умны, чтобы поддаваться древним предрассудкам, и все же фиолетовый продолжает считаться цветом смерти и бедствий, будто способность вещества отражать свет хоть как-то связана...

Он вздохнул. Даже просто думать об этом было так утомительно.

Танос не мог поверить, что все так и есть. Должно быть что-то еще.

Он знал, что отличается от других. Если забыть о его внешнем виде, от остальных его отделял еще и интеллект. С каждым днем Танос становился умнее и хитрее. Он так много сумел понять о мире, но никак не мог понять страха, который перед ним испытывали.

Что до отвращения, которое исходило от А’Ларса... это было как раз понятно.

Он был уродливым созданием и знал, что с возрастом начинает представлять всё большую угрозу. Плечи росли вширь. Мышцы наливались. Он выглядел дикарем. Выдающийся ум был закован в перекачанное тело чернорабочего. Он не скользил по земле, а обрушивал на нее каждый свой шаг. И как бы ни старался быть осторожным, постоянно задевал других то локтем, то плечом.