Танкисты - [12]

– Так точно! – постарался ответить бодро Соколов. – Только я не совсем понял, товарищ капитан. Что это за резерв командира корпуса? Я не помню такого в Боевом уставе танковых войск.

– А Боевой устав, товарищ младший лейтенант, теперь пишется кровью, дополняется новыми страницами и разделами. Не сразу все войдет в него, но война учит нас воевать по-новому. Ты вот на Ново-Михайловском шоссе по уставу воевал или применялся к конкретным условиям? Что ты там взял из раздела «Танковый взвод в обороне»?

– Глава первая Устава РККА, Общие основы: «Оборона нашей Родины есть активная оборона», – бойко ответил Алексей и тут же замялся. – Из раздела «Танковый взвод в обороне»…

– Вот то-то же, – снисходительно похлопал молодого командира по плечу капитан. – Действовал ты правильно. Это по уставу ты должен был выкопать танковые окопы на заранее выбранной позиции, подготовить запасные позиции, а потом, когда атакующий враг будет обескровлен, атаковать его всеми имеющимися силами и разгромить. Только ты задачу выполнял в таких условиях, что возможности у тебя ни выбрать, ни занять позицию для обороны не было. И ты еще часто будешь сталкиваться в реальных боевых условиях с ситуациями, когда нужно не столько знание устава, сколько понимание возможности своих боевых машин, знание тактики врага. И искать решения ты будешь неожиданные, решительные. Чтобы матчасть сберечь, своих людей и нанести урон врагу. Но самое главное сейчас – это остановить врага, его продвижение по нашей земле. Любой ценой, ценой своей жизни. Ладно, ты у меня командир геройский, но этого мало. Ты должен знать материальную часть лучше механика-водителя, вооружение лучше наводчика, радиостанцию лучше радиста-пулеметчика. Знать лучше и учить своих подчиненных, особенно командиров отделений. Как их танки станут действовать, таковы и будут боевые успехи твоего взвода.

– Так точно! – попытался твердо ответить Соколов.

Странно, подумал он. В их танковом полку с первого дня войны он таких разговоров больше не слышал. Ни об учебе, ни об уставах. Приказ был один: «В бой!» И они бросались в бой, жгли немецкие танки, горели сами, сражались в немыслимых условиях, о которых в уставах и не упоминалось даже. А тут… Хотя Соколов и слышал, что механизированные корпуса стали возрождать перед войной, но о структуре их имел представление не совсем полное. В танковой школе эту тему почти не изучали. Говорилось лишь, что танковые корпуса в 38-м году расформировывали по всем войскам как неэффективные и не соответствующие современной войне.

Взвод пополнялся новыми танками, два экипажа были в наличии. Испытанные танкисты, воевавшие с первых часов войны, успевшие понюхать пороху, подбивавшие немецкие танки и даже горевшие уже сами. С новыми танками пришли и новые люди. Кто из запаса, кто из восточных округов, кто-то из попавших в окружение частей, сумевшие прорваться к своим. И когда Соколов отправился к прибывшим для пополнения отбирать себе экипаж командирского танка, то он обратил внимание на зрелого хмурого мужчину в мятой новой форме, который сидел поодаль от других на патронных ящиках. Командиры проходили мимо него и начинали беседовать с танкистами в выгоревшей форме, явно имевшими боевой опыт.

– Представьтесь, товарищ младший сержант, – потребовал Соколов, остановившись перед танкистом.

– Младший сержант Бабенко, – неуклюже поднявшись и одернув гимнастерку, ответил танкист. – Прибыл с пополнением из учебной роты на должность механика-водителя.

– Какой имеете опыт вождения в часах? На каких машинах?

Соколов спрашивал скорее машинально, уже жалея, что поднял этого человека. Тракторист, наверное, хотя внешность у него не крестьянская, человек явно городской, даже какой-то интеллигентный. На тракториста строительного участка тоже не очень похож.

– 2800 часов, товарищ младший лейтенант. Из них на танках «Т‐34» 1200 часов. Остальное на «А‐20», «БТ‐5», «БТ‐7».

– Что? – опешил Алексей. – Вы кто?

– Бабенко я, Семен Михайлович, – вдруг скромно улыбнулся мужчина, и возле глаз у него образовались добрые отеческие складки. – Водитель-испытатель со 183-го Харьковского завода. Напросился вот на фронт. А так я с 1937 года гоняю танки на полигонах. И по шоссе, и по оврагам и буеракам. И по воде гонял, и через огонь тоже.

– Слушайте, хотите в мой экипаж? – обрадовался Алексей, сразу оценив пользу для экипажа, когда в нем будет человек с таким опытом и знаниями.

– Так я в любой согласен, – пожал Бабенко плечами. – Командиры мимо все проходят, думают, наверное, что я по возрасту им не подхожу. Все молодых да опытных ищут. Я для чего от брони отказывался? Чтобы на фронт, чтобы свое знание машин и свой опыт применить!

– Хорошо. – Соколов закрутил головой по сторонам, как будто размышляя, куда можно спрятать ценного механика-водителя. – Сидите пока здесь. Кто будет спрашивать, отвечайте, что вы назначены уже в батальон капитана Заболодько. Я скоро вернусь. Только никуда не уходите, дорогой товарищ.

– Да какой я дорогой, – улыбнулся снова Бабенко, потом смутился, кашлянул и обратился: – Виноват, товарищ командир, спросить хотел вас. А вы… воевали уже или, как и я… только прибыли?