Танки вел Алексеев - [13]
Ранним утром 29 ноября 1941 года 68-я кавалерийская дивизия и 6-я танковая бригада ворвались на улицы поселка Орджоникидзе. Сломив сопротивление фашистов, занимавших поселок, наши войска вышли на улицы Ростова.
Во главе наступающей колонны танков полковник Алексеев. Он смотрел вокруг и не узнавал город. Сотни разрушенных и полусгоревших зданий. Черные, закопченные дома с зияющими отверстиями вместо окон. У здания школы трупы расстрелянных. Их так много, что они наполовину закрывают окна первого этажа. У края тротуара лежит старик лет шестидесяти с густыми заиндевевшими бровями. На крутом морщинистом лбу желтое кровавое пятно. Стреляли в упор. Рядом веснушчатый рыжий мальчик. Живот его разворочен. И женщины… Много женщин. Изрешеченные пулями, окаменевшие, с почерневшими лицами трупы. Восемь дней в городе хозяйничали немцы. Восемь дней они издевались над его жителями. Грабили, расстреливали, жгли, разрушали. Сухими, воспаленными глазами смотрел полковник Алексеев на город, который не смог защитить, и радость возвращения омрачалась жгучей болью, вызванной страшной картиной зверств и разрушений…
Наступление продолжалось. Войска Клейста отброшены к реке Миус, что в шестидесяти километрах от Ростова. Танковая бригада, преследуя врага, вышла к крупному населенному пункту Покровское и взяла его. Бригаду вывели на отдых, но он был недолгим. 31 декабря штаб бригады получил приказ: 1 января погрузиться в эшелоны и следовать в город Изюм, в распоряжение 57-й армии Южного фронта.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться, — произнес начальник штаба Нестеров после того, как был зачитан приказ. Взглянув в карие улыбающиеся глаза капитана, Алексеев сразу понял, о чем тот будет говорить.
— Ну, что там у тебя?
— Как «что», Василий Михайлович! Новый год! Да и по приказу видно, что командование это учло.
В глазах Нестерова так и играла хитринка.
— В самом деле, Василий Михайлович! Ростов мы взяли, немцев от города угнали далеко — это раз. Под Москвой немца тоже бьют, освободили Калинин, Калугу — это два. Десант в Феодосии и Керчи — три. Но и это не все. Есть еще одно событие, которое грешно не отметить, — продолжал Нестеров, делая загадочное лицо. И только сейчас Алексеев вспомнил о своем дне рождения.
— Ну что ж, Степан Кузьмич, убедил, действуй. Надеюсь, дополнительные указания не потребуются?
— Так точно, товарищ полковник! — выпалил Нестеров и, накинув свою франтоватую, аккуратно пригнанную шинель, выскочил из штаба.
Алексеев уважал и ценил своего начальника штаба. Нестеров нравился ему деловитостью, умением быстро ориентироваться в обстановке, способностью защитить свое мнение, настоять, если он убежден в своей правоте. И делал все это Нестеров легко, весело, с шуткой. Высокий, лысеющий, выглядевший значительно старше своих тридцати пяти лет, он на первый взгляд казался медлительным и тяжеловатым. Но это было не так. Работать с ним было легко и приятно. Кавалерист в первые годы военной службы, Нестеров привык делать все быстро, с «кавалерийским натиском». И это нравилось Василию Михайловичу. Может быть потому, что сам он не был человеком легкого и веселого нрава.
Часа через полтора в просторной комнате штаба уже стояли один к другому столы, накрытые чистыми простынями. На столах тарелки с гуляшом, ароматные пупырчатые огурцы, крупные зеленовато-белые яблоки, вскрытые банки с мясной тушенкой и рыбой в томате, бутылки водки и трофейного румынского коньяка. Подвешенная к потолку десятилинейная пузатая лампа с широким абажуром придавала комнате полузабытый деревенский уют.
Почти все командиры были в сборе. Чисто выбритые, в гимнастерках с белыми подворотничками, они выглядели совсем по-довоенному. Комиссар бригады Колитенко, начальник политотдела Сверчков, комбаты Леонов и Филиппов, заместитель комбрига Вахрушев, начальник связи Чепков и другие оживленно разговаривали, поджидая полковника.
Около одиннадцати часов в хату вошел Алексеев. Стряхнув снег с серой мерлушковой шапки, быстро разделся, повесил шинель. Внимательно оглядел стол, улыбнулся:
— Ну что же, Степан Кузьмич, продолжай командовать дальше.
— Не будем терять времени, товарищи, — распорядился Нестеров и жестом пригласил присутствующих за стол.
Как только были наполнены стаканы, Нестеров провозгласил тост:
— Товарищи! Я предлагаю выпить за здоровье именинника, чтобы под командованием Василия Михайловича крепко бить проклятых фашистов в Новом, сорок втором году, чтобы всем нам дожить до победы.
Под Харьковом
Только вперед
После тяжелых боев под Ростовом, после многодневного наступления с казачьими эскадронами, после хлопот перебазирования танковой бригады по железной дороге — короткая передышка в тихой деревеньке Рубцово, расположившейся чуть восточнее города Изюма. Танкисты отдыхали, писали письма домой, вспоминали близких, довоенную жизнь, ставшую какой-то очень далекой.
Вместе с бригадой мог наконец отдохнуть и полковник Алексеев. Появилось время вдоволь отоспаться, почитать, попариться в настоящей русской бане. Вечерами на чашку чая к командиру заглядывали Нестеров, Колитенко. При свете керосиновой лампы, под мерное тиканье ходиков они обсуждали ноябрьские и декабрьские бои, свои удачи и промахи, радовались успешному контрнаступлению под Москвой, пытались предугадать последствия подписанной в Вашингтоне Декларации 26 государств о борьбе против стран оси. Вспоминали погибших товарищей, свои семьи, детей.
Документальный очерк жизни и военной деятельности генерал-майора Ф. Д. Рубцова.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Среди врачей-энтузиастов XVIII века почетное место принадлежит нашему земляку Ивану Васильевичу Протасову, жизни и деятельности которого посвящается этот очерк.
Книга рассказывает о жизни татарского революционера Мулланура Вахитова.
Очерк жизни и научной деятельности профессора, члена-корреспондента Академии педагогических наук Союза ССР, географа В. А. Кондакова.
Этот очерк посвящен гвардии капитану Льву Шатрову. Воспитанник пермского комсомола, он был любимым вожаком студенческой и заводской молодежи. В 1943 году в составе Пермской танковой бригады Лев Шатров уходит добровольцем на фронт. В своей части он по-прежнему бессменный комсомольский руководитель. Много героических подвигов совершили воспитанные Львом Шатровым молодые танкисты, освобождая города и села от фашистских захватчиков. Сам Лев Васильевич Шатров не дожил до дня победы. В январе 1945 года он погиб в бою. Очерк написан на основании воспоминаний и документов. Автор приносит глубокую благодарность Л.