Танки между Доном и Северским Донцом - [47]

Одним из основных правил последней войны было следующее: на каждые 100 танков, участвующих в боевых действиях, должно иметься на каждый день 3 запасных танка, что означает круглым числом 20 танков в день для танкового корпуса.

Относительно действий неприятеля остается справедливым правило: лучше воздержаться от собственных действий, когда поведение противника непонятно или вызывает сомнение: так, например, его остановка перед брешью в линии фронта между реками Калитва и Быстрая. Все источники разных стран обосновывают приведенный здесь ответ.

Оказалась неверной его оценка обстановки? Предполагал ли он засаду? Недоставало ли у него сил? Остановился ли он неподвижно на одной заранее выбранной для атаки другой цели дороге, или остановка зависела от того, что здесь был стык его 1-й и 3-й гвардейских армий? В течение дня он оценивал свои лучшие шансы.

Лишь позднее сюда были подтянуты более крупные силы. Однако им было вряд ли возможно остановить более крупные германские силы; у русских хватало сил только на чреватую крупными потерями «обычную победу». Здесь противник действовал, ориентируясь на свои наступавшие южнее Дона крупные силы, которые могли нанести фланговый удар и с южного фронта. И перед Новочеркасским между Калитвой и Быстрой, и непосредственно к югу от реки Дон он получал значительный шанс. Очевидно, в это время у него не хватало смелости или времени для распознавания и координации обеих возможностей. Для нас это было счастьем: последующие в этом случае события для германского южного фронта нетрудно было предвидеть.

О проблеме стыков уже много говорилось, и, как демонстрируют описанные сражения, с полным на то правом. Уже не раз отмечалось, что русские всегда достигали своих самых крупных успехов, действуя на стыках германских соединений и частей; причем нельзя сказать, принималось ли решение атаковать на стыке сознательно, поскольку там легче продвигаться, или же это выходило случайным образом. Вероятнее всего, имели место оба варианта.

Поэтому каждый командир должен уделять особое внимание своим стыкам с соседями. Поджидающие там опасности нужно предусматривать, проигрывая ситуацию вперед, причем чем выше соответствующий штаб, тем дальше должен он делать подобный прогноз. Идеального решения этой проблемы все еще не существует; единственной помощью могут быть резервы более высокого уровня командования.

Различные источники оценивают соотношение сил противоборствующих сторон в пределах от 1:5 до 1:12. Принимая во внимание то обстоятельство, что русские соединения соответствовали примерно половине аналогичных германских соединений – так, русский танковый корпус, к примеру, обладал ударной мощью германской танковой дивизии[48], – лишь соотношение 1:3 при трезвом рассмотрении можно считать корректным.

Превосходство противника заключалось прежде всего в большом количестве его бронетанковых частей, действовавших против гораздо менее маневренных германских частей, а также в значительной степени непривычных к русским атакам соединений союзников, а также в преимуществе наступающих определять дату и место нападения и подготавливать окружение союзнических частей. Таким образом, русские вели свои наступления при сильной поддержке своей ракетной артиллерии, в постоянном соотношении от 1:6 до 1:8.

Армии русских значительно различались по числу подчиненных им корпусов и дивизий: так, армии, замкнувшие и удерживавшие кольцо вокруг Сталинграда, в течение долгого времени были слабее, чем их ударные армии. Свои главные задачи русские достигали главным образом передислокацией своих корпусов.

Достаточно спорно, в какой мере описанные здесь сведения и опыт, полученный в ходе последней войны, применимы для возможного будущего противостояния. Ныне обстоятельства изрядно изменились по сравнению с 1943 годом. Уверенным можно быть только в том, что обе противостоящих стороны будут задействовать в сражениях полностью моторизованные формирования; тем самым различия в степени их подвижности можно не принимать во внимание.

Еще значительнее будут изменения, если мы будем применять наши выводы к возможной ядерной войне. В этом случае применение сверхмощного ядерного оружия, оставляя в стороне его психологическое и зафронтовое воздействие, собственно на поле боя будет вызывать:

– еще большие опустошения;

– воздействие на еще находящиеся на территории врага разведывательные и специальные подразделения;

– отсутствие оборудованных позиций в былом смысле;

– еще более быстрое отдание приказов;

– еще большую глубину поля боя;

– очень глубокое эшелонирование маневренных частей для уменьшения воздействия ядерного оружия;

– увеличение резервов;

– значительное уменьшение фактора боевого содружества и

– усиление тенденции «ухода в землю».

Это раздвигает предписанные данной книге рамки, наводит на другие интересные мысли, но все же интересно рассмотреть описанные здесь сражения с позиций тогдашних взглядов на войну. Они могли бы быть проведены иначе с точки зрения законов войны, но повлияло бы это на конечный результат?

Для современной армии, безусловно, было бы сложно сочетать обе возможности, обычную и ядерную войну. Однако все же остается надежда, что путь к этому будет найден.