Танкер «Дербент» - [11]

3

В ту ночь, когда новый танкер «Дербент» впервые встал у причала в нефтегавани, а будущий капитан его, Евгений Степанович Кутасов, последний раз ночевал дома, в ту самую ночь на приморском бульваре бесцельно прошатался до рассвета вновь назначенный механик «Дербента» – Басов.

С виду был он как будто немного пьян и очень задумчив. То подходил к воде и зажигал папиросу, то садился на скамью и подолгу глядел на звезды сквозь ветви акаций.

Перед рассветом, когда погасли огни на рейде и месяц утонул в море, он облокотился о парапет набережной и сплюнул сквозь зубы в плеснувшую волну.

– Поломалась жизнь, – сказал он тихо, – неудачная жизнь… Неудачник.

И он копался в памяти, восстанавливая обрывки прошлого и стараясь найти причину своего несчастья. Он думал о людях, которые были ему близки и из которых у него теперь никого не осталось. И трудно ему освоиться с мыслью, что все они живут здесь, в этом городе, а все-таки ему некуда пойти и он вынужден коротать ночь на бульваре.

Вот инженер Яков Нейман. Как улыбался он в те дни, когда встретились они впервые в доках! Был тогда Нейман весел, краснощек и речист, голос его, как удары гонга, звонко гудел по причалам.

Сблизились они во время зимнего судоремонта. Зимою в доках становилось тревожно. Суда десятками вставали на ремонт и забивали причалы. Цехи работали в три смены, по площадкам и подъездным путям слонялись штурманы, капитаны, механики судов. Они угощали папиросами обалдевших от усталости инженеров, заговаривали на третьем слове о том, нельзя ли вне очереди протолкнуть заказ.

Бригаду Басова бросили на ремонт двигателей большого танкера. После гудка бригада собралась на палубе. Поджидали запоздавшего инженера доков Неймана. Механик танкера ходил вдоль борта, поглядывая на причал. Басов видел, что механик сердится на Неймана за вынужденный простой и готов перенести свое раздражение на него – Басова.

Нейман явился на судно через два часа. Тяжело волоча ноги, взошел он по сходням и опустился на кнехт.

Басов нагнулся к нему и заглянул в лицо.

– Ты больной, не можешь работать, – сказал он озабоченно, – ишь, у тебя губы белые… А мои люди без дела сидят. Как же быть?

Он помолчал, слушая, как тяжело дышит Нейман. Басова томило желание взять на себя ответственность, только бы действовать немедленно.

– Я возьмусь сдать заказ, – сказал он быстро, – все будет в порядке. Горшки-то не боги обжигали.

Инженер с трудом расклеил воспаленные веки.

– Ой ли? Не напорешь, милый – Он смутно оглядел стоявшего перед ним Басова с сомнением и надеждой. – Ведь ты недавно работаешь. – Он помолчал, но, видимо, ничего не придумал. – Ну, берись… – сказал он и ушел.

Бригада спустилась в машинное отделение. Пока сборщики снимали дефектные части, Басов успел сбегать на буксир, поставленный в ремонт у соседнего причала. Там бригадир Бронников тоже ожидал инженера Неймана.

– Нейман заболел, – сказал Басов. – Дефектная ведомость у тебя? Тогда раздевай двигатель. Сами сдадим заказ.

Бронников всплеснул руками:

– Кажется, ты с ума сошел. Я буду подменять инженера? Как это, помилуй.

– Да ведь не стоять же ремонту, – сказал Басов нетерпеливо. – Эй, черт, думай скорее! Заячья у тебя душа, Броня.

Возвращаясь к себе на танкер, он видел, как бегает по причалу Бронников, собирая слесарей. Сам он уже не сомневался, что справится с заказом. Его беспокоило то, что у Бронникова мало людей и он как будто боится чего-то и потому может напутать.

Когда дефектные детали были сняты, Басов пошел в технический отдел. Но оказалось, что все конструкторы заняты и некому взяться за составление чертежей.

– Ну нет у меня людей, – говорил начотдела, разводя руками, – нету, и все. Разговор окончен. – Он пытался обойти Басова, загородившего ему дорогу.

Басов посмотрел на его раздраженное лицо и пожал плечами.

– Дайте мне бумаги, я сам составлю эскизы, – сказал он твердо, – не стоять же ремонту.

На танкер он вернулся со свертком бумаги и расположился в свободной каюте. Прибежал с буксира Бронников. Он находился в злобном состоянии, в каком бывает человек неуверенный, но поддавшийся на уговоры.

– Что мне делать с этой кучей деталей? – накинулся он на Басова. – Техотдел не хочет составлять чертежей.

– Мы сами составим, – сказал Басов, кнопками прикалывая лист бумаги к доске.

Он незаметно наблюдал Бронникова, стараясь казаться равнодушным. В действительности он сам волновался.

– Ты рехнулся, – злобно сказал Бронников, – с тобой влезешь в историю, ей-богу.

– Ты будешь проставлять размеры, – спокойно ответил ему Басов.

Они работали до глубокой ночи. Бронников притих, ходил снимать размеры деталей, бегал в магазин за съестным.

Когда они кончили и вышли из каюты, было темно и на черном небе горели яркие зимние звезды. Из освещенных окон корпусов, где помещались мастерские доков, струился густой дрожащий гул. На высоких и темных палубах судов то здесь, то там вспыхивали зеленые искры сварки.

– Не надо сдавать без Неймана, – сказал умоляюще Бронников и схватил Басова за руку, – беды наделаем. Брось, Саша.

Он уже не злился и не досадовал на себя, но весь был полон ожидания возможной неприятности. Басов обнял его за талию.