Танго с манекеном - [20]

Грег проводил взглядом массивную фигуру, увенчанную кудрявыми черными волосами. Бывает…

Очень похоже было, что те двое в дальнем углу видят друг друга впервые. На Мари было приятно смотреть. Свет из окна подсвечивал волосы, и они оттеняли тонкий силуэт. Она все же заказала свой дайкири, и треугольный бокал в тонких пальцах отсвечивал красным. Мэттью, видимо, по-прежнему чувствовал себя несколько не в своей тарелке, как будто никак не мог найти удобную позу в кресле.

Пожалуй, достаточно. Грег неторопливо убрал компьютер, взял свой бокал с виски и пересек зал. Они, видимо, настолько списали со счетов заработавшегося клерка, что подняли глаза, только когда он подошел к их столику.

– Привет, коллеги. Извините, нужно было срочно отправить пару писем. Я присяду?

Улица Гренетта выходит на Монторгей. По ней, между ресторанчиков, парикмахерских, магазинов зеленщиков до собора Сент-Эсташ – минут семь.

Собор показался Грегу грандиозным. Как-то, в один из прошлых приездов в Париж, он был на площади перед ним, но внутрь не заходил. Просторный и строгий, с сильной, на физиологическом уровне ощущаемой энергетикой, он не подавлял, а скорее вдохновлял, настраивал на спокойствие и уверенность.

Служба уже закончилась, и людей в соборе было немного. Грег обошел его весь и за пять минут до восьми присел на скамью неподалеку от исповедальни. Со стороны он вполне мог сойти за прихожанина, погруженного в этот вечерний час в диалог со Всевышним.

Уличный шум не доносился сюда, слышны были лишь гулкие шаги немногочисленных посетителей, иногда – звон опускаемых монет в металлические ящики, стоявшие рядом с полками для свечей.

Непонятно было, как он пропустил этого человека. Видимо, он быстро прошел из-за спины Грега и, не задерживаясь ни на секунду, вошел в исповедальню, прикрыв за собой дверь. Грег увидел лишь спину в темном плаще, каких миллион в Париже.

Было ровно восемь.

Грег, как будто очнувшись, посмотрел вокруг. Казалось бы, никому не было до него дела. Он неторопливо встал и, не оглядываясь, прошел в исповедальню.

Надо же, сколько раз видел это в кино, а внутри – впервые…

Он сел на узкую скамью, чуть обернулся к мелко зарешеченному окошку, сквозь которое едва просматривался профиль сидящего за ним человека.

– Добрый вечер, святой отец. Или это меня нужно так величать?

– Ни вас, ни меня. Спасибо, что пришли, мистер Таннер.

– Вечер свободный выдался.

– Я надеялся на это. Предполагаю, что остальные будут менее свободными.

– Интересно было бы послушать.

– Не получится, мистер Таннер. Я понятия не имею о том, чем вы будете заниматься в ближайшее время. Зато я знаю, чем занимался в последнее время я.

– И чем же?

– А вот этого не узнаете вы. Дело в том, Грег, что сегодня мой последний вечер в Париже. А ваш – первый. И существует традиция, по которой тот, кто заканчивает свое путешествие, встречается с тем, кто его начинает. Чтобы передать то, что считает самым важным. У каждого – своя уникальная история, и мне нет дела до вашей, как и вам – до моей. Но то, как мы распоряжаемся этими историями – похоже. И лучше что-то услышать заранее… Если ваша выведет вас к тому, что вы ищите, вы, в свою очередь, встретитесь с кем-то, у кого все будет только начинаться, и расскажете ему то, что будете считать самым важным.

– Встречусь здесь же?

– Вряд ли. Здесь ваша история начинается. Закончиться она может где угодно. Хотя что-то общее, вероятно, будет. Как правило, это происходит в темноте. Новое всегда рождается из темноты… Собственно, об этом я и хотел поговорить. Вы сейчас совершенно не знаете, что предстоит. Полная неопределенность. Темнота… Но вы в любой момент можете это прекратить – вы же сами это заказали. И вернуться в привычную жизнь. Некоторые так и делают. Это очень комфортно и просто. И поэтому – не верно.

Человек по ту сторону окошка замолчал, видимо собираясь с мыслями, и Грег его не торопил.

– В конечном счете, – продолжал невидимый собеседник, – мы все приходим в Клуб за одним и тем же – за смыслом. Даже нет, это слишком, все проще – за полнотой жизни, за ее вкусом, да за счастьем, наконец… И за тем, чтобы опять удивляться. Вернув возможность видеть новое в привычном… И чувствовать себя в нем свободно. И мы бьемся в стенки, которые нам кажутся непрошибаемыми, хотя существуют, как правило, только у нас в голове. Есть задачка о девяти точках, расположенных в форме квадрата – три по три. И нужно соединить их четырьмя прямыми линиями, не отрывая карандаша от бумаги. Вы, наверное, знаете ее.

– Знаю. Нужно выйти за стороны квадрата.

– Именно. Иначе не решишь. Большинство не выходят и не решают. Упираются в стороны квадрата. А его не существует – ни в условии задачи, ни на бумаге. Только у нас в башке… Хотя на самом деле есть просто девять точек… Вам будут предлагать варианты. Выбор – за вами. Каждый раз можно актуализировать только одну возможность, остальные останутся нереализованными. Как в жизни… Это такая школа неопределенности – непривычное пугает, но только в нем – возможность нового. Я, может быть, непонятно говорю…

– Да нет, отчего же. Я кое-чему учился.

– Да, конечно… Кстати, школа в античности – это свободное время, используемое для собственного развития. Отдых… Ничего обязательного. Получаешь то, что берешь. То, что пропускаешь – не получаешь. И не получаешься…