Танго на троих - [70]

– Вить, я думаю, что сегодня уже слишком поздно и…

– Ты не хочешь меня видеть? – спрашивает потухшим голосом.

– Что за бред, конечно, хочу! А иначе, зачем бы я звонила тебе… Хочешь видеть меня прямо сейчас – не проблема! Если этому ничего не мешает, то тебе лучше поторопиться.

Я назвала адрес гостиницы и решила дождаться друга на улице, а заодно проветрить голову. Погода, как раз, располагает – холодрыга и ветер. Правда, Витёк сказал, что находится где-то недалеко и домчится быстро. Надеюсь, что не успею замёрзнуть.

Не успела я ни замёрзнуть, ни задуматься, как около меня притормозило такси. Витюша в соседнем доме, что ли, зажигал, или это не он? Но это он – высокий, стройный, в пальто нараспашку, Витёк выскочил из машины и бросился ко мне. Долгие секунды на разглядывание друг друга в полном молчании, и мой друг резко прижимает меня к себе, впечатывается поцелуем в мои губы и проталкивает свой наглый язык в мой рот.

Ох, ничего себе напор!

Я рассеянно отвечаю на его поцелуй и размышляю, как же мне поступить далее. Витёк – вовсе не тот парень, которого следует грубо оттолкнуть… И, уж тем более, не тот, кому я готова ответить с такой же неистовой страстью. Он влил в свой яростно-отчаянный поцелуй всю тоску, весь свой голод и свою злость!.. А я ощущаю жуткую неправильность происходящего. Вот же!.. Делаю попытку отстраниться, и он тут же подчиняется, но всё ещё продолжает сжимать руками мои предплечья, тяжело дыша и глядя мне в глаза.

– Прости, Динка, не смог сдержаться. Только не думай, что я маньяк озабоченный… всю жизнь ведь об этом мечтал!.. А вдруг ты снова исчезнешь, и мне больше такой шанс не представится… Динка-а…

Такое нехитрое откровение обескураживает, а, вспыхнувшее было, негодование гибнет на корню.

– Ну, если всю жизнь мечтал, тогда прощаю, конечно, – я прижимаюсь щекой к его груди. – Целовальщик ты, Витёк, конечно, классный… только вот у меня такое чувство, что происходит инцест.

Наверняка это звучит обидно, но просто обязана расставить все точки. Витёк сильнее прижимает меня к себе и тихо, невесело смеётся.

– Динка моя… думаешь, я не понимаю этого? Я же не наивный лошок. Ты и раньше ко мне относилась, как к брату, а я не мог ничего изменить. Ты ведь была ещё маленькой, а я и так ощущал себя латентным педофилом. Я же прекрасно знал, когда мчался к тебе, что наша встреча не предполагает интим… а увидел тебя и башню напрочь снесло. Спасибо, что не отпиночила и даже не сразу оттолкнула, как будто почувствовала, как мне это нужно.

– Спасибо тебе, Вить, за то, что я это почувствовала. И прости, если разочаровала тебя.

Он отстранился и внимательно меня оглядел.

– Да ты что, принцесса, я счастлив. Зато теперь я точно знаю, что не зря столько лет об этом мечтал. Только ты не подумай, что я все эти годы не жил, а мучился. На самом деле моя жизнь бьёт фонтаном – у меня бизнес, квартира хорошая, жена… и даже любовница есть! И я её очень даже люблю, между прочим.

Её? Это кого из них, интересно, – жену или любовницу?

– А ты, Динка, так и останешься моей несбывшейся мечтой – моим Олимпом. Хотя, кое-что всё же сбылось. Надеюсь, ты не вычеркнешь меня из списка своих братьев? – игриво интересуется Витёк.

– Вить, это настолько короткий список, что сократить его было бы преступлением против себя.

– Хм, так, значит, есть кто-то ещё? – хмурит брови. – И сколько таких счастливчиков?

– Счастливчиков два – один сейчас живёт в Париже и много наслышан о тебе.

– Уверен, что он живёт с навязчивой мечтой вырвать мне кадык, – Витёк усмехается. – И я его понимаю.

– Он замечательный, Вить, и много лет был моим братом, другом, нянькой и защитником.

– М-м… что-то я не услышал главного статуса. Или он что, восьмидесятилетний безрукий импотент?

– Нет, он молодой, красивый и успешный фотограф, – с удовольствием пояснила я.

– А что с ним не так? – Витёк подозрительно прищурился.

– Иногда так бывает, Вить. Я ведь тоже не слепая старушенция, но содержимое ваших ширинок мне не интересно. И – нет, я не по девочкам, – предвосхитила я следующий вопрос.

Витёк задумчиво поскрёб подбородок.

– Я, конечно, ревную, но всё равно очень рад, Динка, что о тебе было кому позаботиться. И здорово, что тебя не интересует содержимое его ширинки. Жаль, конечно, что и моё тоже не интересует…

– А у вас, мальчиков, все мыслительные процессы происходят в нижнем мозге. Вот и сожаление твоё оттуда же.

Витёк и не думает со мной спорить, лишь пожимает плечами, не отвлекаясь от своего занятия. А занят он тем, что, зажав в своих руках мои замёрзшие ладони, согревает их своим дыханием. Мой нежный романтик…

– Ди-ин, – зовёт он тихо, – я понимаю, что уже очень поздно, но сейчас я совсем не готов тебя отпустить. Но и мёрзнуть я тоже не могу тебе позволить. Поэтому предлагаю пойти туда, где тепло.

Мне вовсе не хочется искать скрытый подтекст в предложении друга, тем более, что на улице действительно люто. И я решаю рискнуть:

– Вить, если ты пообещаешь, что будешь придерживать свою недремлющую харизму, то мы можем пойти ко мне в номер.

– Да ладно, ещё неизвестно, кому из нас стоит опасаться. Ты сама не удержишься, когда разглядишь меня при свете, – весело парировал Витёк. – Решено – в номера!