Танго блуждающих - [4]

Она была студенткой педагогического университета, училась на третьем курсе дефектологического факультета. Лена ужасно любила театры и поэзию, поэтому найти с ней общий язык Червяку не составило труда.

Яркая подвижная она скрадывала его меланхолию и прогоняла тоску. Если Лена появлялась, он знал, что намечается поход в театр, в музей или еще куда-нибудь. Вот и теперь она стояла перед ним с горящими глазами и таинственно улыбалась.

– Куда идем? – спросил он, заранее повинуясь ее желанию.

– В Художественный музей, там что-то интересное намечается. Кажется небольшой спектакль!

* * *

В зале было уютно и тепло. Зрители напряженно слушали, ловили каждое слово, сказанное актерами. Играли прекрасно. Пьеса была очень интересная, а молодость актеров придавала ей особый шарм. Все это были студенты разных вузов и училищ, посещающие театральную студию.

Из всех особенно выделялся симпатичный молодой человек высокого роста, темноволосый, с едва заметным пушком над верхней губой. Он буквально перевоплотился в своего героя и не играл, а жил его жизнью.

Червяк заметил, что этот молодой человек произвел довольно приятное впечатление на Лену, она украдкой заглянула в программку и прочла имя актера.

До автобусной остановки шли молча. Так часто бывало после театра, казалось, в воздухе еще висит очарование хрустального мира, атмосфера пьесы наполнила собою все, и невольное слово могло разбить и уничтожить это очарование. У Лены перед глазами стоял бледный красивый Боварский (так звали актера) с горящими глазами и яркими полными губами.

– Какое яркое имя – Боварский! – невольно произнесла она вслух.

– Это наверняка псевдоним, – буркнул Червяк.

– Все равно красиво… – Она улыбнулась как-то таинственно, глаза ее влажно блестели.

* * *

Вот уже семь месяцев Дмитрий работал в колледже преподавателем русского и литературы, помимо этого он много писал. Его рассказы и стихи печатались в газетах и журналах. У него появилось много интересных знакомых. И все-таки чего-то не хватало, что-то мучило его незавершенностью. Он знал, что это, но не хотел ничего менять.

«Интересно, как она там?» – думал он, шагая по шумному коридору колледжа. Неожиданно дорогу ему преградила маленькая девочка. Это была Аня, ученица начальных классов колледжа.

– На… – Она протянула Червяку конфету, улыбаясь лучистыми глазами и по временам бросая быстрые взгляды за спину Дмитрия.

Он наклонился к ней, взял конфету и погладил ее по шелковым волосам:

– Спасибо, куколка!

Девочка бросилась прочь, весело смеясь, не сдержалась и крикнула:

– Олеся, он взял, взял!

Червяк невольно оглянулся, и взгляд его упал на девушку, стоявшую у окна, к ней и подбежала Аня, остановилась возле нее, подпрыгивая от радости:

– Он взял, как ты и хотела!

Девушка заметила, что на нее смотрят, но это ее нисколько не смутило, напротив, она, казалось, была довольна и глядела на Дмитрия почти с вызовом.

У нее было поразительное лицо! Брови от переносицы стремительно летели вверх, раскосые глаза ядовитого цвета обрамляли длинные ресницы, на тонких губах застыла надменная улыбка.

«Интересное лицо, будто чему-то удивляется…» – подумал Червяк, и это было все, о чем он подумал.

* * *

Зал потонул во мраке и тишине, освещена была только сцена, украшенная огромным плакатом, возвещавшим о приходе студенческой весны. Сегодня был последний день этого фестиваля, подводили итог, на сцену выходили лучшие из лучших. Лена не могла не пойти туда, ведь там, вероятнее всего, она встретит Боварского. Поэтому она и Червяк сидят сейчас в мягких креслах и ждут: он начала концерта, она – появления светила.

После нескольких номеров, которые показались Лене пресными и нелепыми, появился он. Боварский стоял у рояля, на нем был костюм XIX века. «Он будет петь!» – пронеслось в голове у Лены, и все, что окружало ее, перестало существовать. Весь мир сконцентрировался в одном человеке, который в восторженных глазах девушки был почти богом.

Зазвучал его бархатный голос, и Лена вся затрепетала. Оказалось, что этот молодой актер-любитель хорошо поет. Потом он читал стихи, накрывая зал волнами своей экспрессии.

Когда концерт закончился, Червяк и Лена вышли в холл, обшитый красным бархатом и черным деревом. Вдоль стен стояли мягкие кушетки, толпились люди. Лена услышала знакомый голос и оглянулась. Боварский стоял, возвышаясь над толпой друзей и поклонников, и выслушивал их похвалы, редко бросая им, как кость голодным собакам, несколько фраз. Она в первый раз видела его так близко, и это ослепило ее, она впилась в него глазами. Червяк заметил это. Сколько любви и обожания увидел он в ее взгляде, но была в нем и злость на свою беспомощность, неспособность подойти к этому богу.

Меж тем толпа вокруг Боварского поредела. Червяк воспользовался этим, взял Лену за руку и подошел к актеру. То, что произошло дальше, было неожиданностью как для Дмитрия, так и для Лены.

Увидев Червяка, Боварский вдруг широко улыбнулся и воскликнул, протягивая руку для рукопожатия:

– А, Дмитрий Алексеевич! Знаком с вашим творчеством!

– Приятно слышать, – сказал слегка смущенный Дмитрий, он еще не привык к тому, что его узнают.