Танец змей - [34]

Ведьма в плаще ринулась влево и скрылась в густой темноте. Пуститься в погоню я не мог, ибо справа от меня головорез-великан душил Макгрея. Я не раздумывая прицелился в убегающую ведьму, надеясь попасть ей в ноги, и выстрелил. Попал я в нее или нет, было непонятно – в этот самый миг я услышал, что Макгрей уже хрипит от боли. Я развернулся и пыхтя помчался к нему на помощь.

В нескольких ярдах, чуть ближе к зданию клиники, Шеф и двое санитаров яростно сражались с двумя звероподобного вида бандитами, прикрывавшими еще одну женщину в плаще – та была выше и крепче первой, а капюшон ее плаща был расшит золотом.

Увидеть ее мне удалось опять-таки лишь мельком, поскольку Макгрей и его обидчик сцепились в ожесточенной драке. Я попытался прицелиться, но они катались по снегу, как клубок шерсти по полу. Я видел то крепкую волосатую руку, стиснувшую Макгрееву шею, будто удав, то беспорядочно молотившие воздух ноги.

– Кончай его! – заметив меня, просипел Макгрей. Я выстрелил в землю, великан машинально поднял голову, чтобы осмотреться, и замер на долю секунды, которой хватило мне, чтобы прицелиться в него и нажать на курок.

Пуля вошла ему в плечо. Он заорал и со всей силы пнул Макгрея, отчего тот полетел лицом в снег, – а затем заковылял в мою сторону.

Я снова выстрелил, но ему удалось уклониться от пули, перехватить мою руку – как будто их с Харрисом тренировали вместе – и с неодолимой силой сжать ее. Я выронил оружие, но он меня не отпустил – вместо этого он сжал мое запястье еще крепче, и я услышал и почувствовал, как ломаются – по-настоящему ломаются – мои кости, отчего всю руку внезапно пронзила боль.

Я взвыл, увидев, что другая его необъятная ручища приближается к моему лицу. Я успел представить, что он раскроит мне череп с той же легкостью, с какой сломал руку, но тут он выпустил меня, и я повалился набок. Спустя секунду среди гама криков и выстрелов я услышал, как что-то глухо упало на землю – в дюймах от страдающего меня лежал человек с безжизненно распахнутыми глазами. Я и думать забыл о боли в запястье, когда разглядел маленькую, едва заметную дырочку от пули у него промеж глаз.

Где-то сзади раздался топот Харриса. Он пробежал мимо меня, яростно щелкая курком «дерринджера», который, вероятно, дала ему Кэролайн, но в том закончились пули.

Макгрей уже был на полпути к главной схватке, которая с моей точки обзора представляла собой лихорадочную возню размытых теней. Двое уцелевших головорезов защищали высокую женщину в плаще, которая явно высматривала пути к отходу; Макгрей мчался на помощь санитару послабее, которому уже крепко досталось; второй санитар отползал по снегу в сторону клиники; последний бандит бился с Шефом, где-то потерявшим свой револьвер.

Ведьма в плаще, расшитом золотом, заметила приближение Харриса и издала леденящий кровь пронзительный вопль. А затем достала что-то из-за пазухи и метнула в ближайшего санитара.

Бедняга завизжал от боли – то был сдавленный крик агонии, который мне никогда не забыть, – и рухнул наземь. Я почувствовал запах серы, отвратительную вонь горящей плоти и услышал чудовищное шипение.

Я неуклюже поднялся и побежал к ним, не зная, смогу ли чем-то помочь.

Женщина снова замахнулась, и на сей раз я оказался достаточно близко, чтобы разглядеть бутыль из темного стекла.

Макгрей прикрыл было лицо рукавом, но тут пространство заполнил оглушительный звук выстрела, мощный и куда более громкий, чем все прочие звуки. Резко очерченная светом, лившимся из клиники, на крыльце стояла тучная медсестра. У нее в руках было увесистое ружье, из которого она стреляла во всех, кого не узнавала.

Я бросился на снег, ибо для нее был не кем иным, как очередным вторженцем. Так же поступили и Макгрей с Шефом, а один из головорезов подхватил женщину в плаще за туловище и понес ее прочь, будто та была бочкой с пивом.

С меткостью у сестры было, увы, неважно – она продолжала стрелять, а двое громил и ведьма улепетывали все дальше. Шеф, по-прежнему лежа на снегу, поднял руки:

– Я на вашей стороне! Я на…

– Он на вашей стороне! – взревел Макгрей в тот самый миг, когда сестра наставила ружье на Шефа. Тот поднялся на ноги, заковылял вперед и подобрал с земли свой револьвер.

Я перевел взгляд на заснеженное поле, внезапно испугавшись за Кэролайн, которая все еще была в экипаже.

Она стояла там, окаменев и вцепившись в дверь коляски, бледная настолько, что кожа ее, казалось, светилась в темноте. С беспримесным, необъяснимым страхом она провожала взглядом ведьму в расшитом золотом капюшоне.

К моему облегчению, ведьме и двоим ее приспешникам было не до Кэролайн. Они бежали на восток и через несколько секунд уже стали почти неразличимы во тьме.

Шеф и медсестра, наставив на них оружие, палили, пока не закончились патроны, и лишь тогда установилась тишина, которую нарушали только морской бриз и волны, что бились в ближайшую отмель.

13

Ни разу в жизни глубокий вдох не приносил мне столько удовольствия, как в тот момент, – несмотря даже на невыносимую боль в запястье.

– Вы ранены? – спросил кто-то у меня за спиной. То была Кэролайн, она смотрела на мою повисшую руку. Она все еще была смертельно бледна, ее колотила дрожь, глаза бегали, будто бы не подчиняясь ей.