Танец страсти - [46]

— Как ты смеешь позволять, чтобы меня знакомили с куртизанкой? За кого твой приятель меня принимает?

Джордж не ответил; я схватила его за руку.

— Почему ты ничего не скажешь в мою защиту?

Услышав это, лейтенант Хьюит приподнял бровь.

— A-а! Причуды любви, — проговорил он, растягивая слова.

В течение многих дней я скрывалась от миссис Ватсон и миссис Ри. Когда я исчезла, не сообщив о себе ни слова, они принялись разыскивать меня по всему Лондону. К тому времени, когда я готовилась переехать в гостиницу на Грейт-Райдер-стрит, миссис Ватсон сумела-таки меня выследить.

— Пожалуйста, одумайтесь! — просила она, но я лишь покачала головой и не пустила ее на порог.

Я собиралась перебраться в другую гостиницу, не оставив нового адреса, однако миссис Ватсон снова явилась на следующий день, уже вдвоем с миссис Ри.

Мне ничего не оставалось, кроме как пригласить их в гостиную и предложить чаю. Обе они казались сильно смущенными и посматривали друг на друга, пытаясь подбодрить взглядом. Ни одна не решалась посмотреть мне прямо в лицо.

— Очень красивый номер, — наконец проговорила миссис Ри.

— Давайте перейдем к делу, — предложила миссис Ватсон.

— И правда, — согласилась миссис Ри.

Миссис Ватсон была полная, чопорная дама, сильно похожая на своего брата. Миссис Ри нервно сплетала и расплетала пальцы, и в глазах у нее читалась искренняя тревога обо мне. Обе примостились на самом краешке стула, словно боялись подхватить какую-нибудь дурную болезнь. Ну разве они могли понять мои чувства? На миг представилось: вот я сама сижу в достойно обставленной гостиной, щеки у меня пухлые, сытые, и всем прочим чувственным наслаждениям я предпочитаю пудинги и пирожные. Не приведи господь. Вспомнились роскошные куртизанки в театральных ложах. Уж им-то всякие дуэньи ни к чему. Если я сейчас не проявлю твердость, мною так и будут командовать другие.

— Так в чем же дело?

Я обратилась к миссис Ри, поскольку миссис Ватсон явно пеклась об интересах брата. А миссис Ри в свое время спасла меня из Монтроза; прежде чем отправиться в школу в Бате, я недолгое время жила у нее.

Она замешкалась с ответом, и на вопрос откликнулась миссис Ватсон:

— Вы губите свое будущее.

— Какое будущее? — вскрикнула я.

— Если ты будешь настаивать на том, чтобы… м-м… чтобы остаться в этом затруднительном положении, тебе будет закрыт вход в приличное общество, — запинаясь, неловко выговорила миссис Ри.

— И станете не лучше проститутки на панели, — добавила миссис Ватсон.

— Ш-ш! — остановила ее миссис Ри. — Не надо так говорить.

— Лучше выражаться прямо, — стояла на своем миссис Ватсон.

Миссис Ри повернулась ко мне:

— Еще не поздно.

— Я не дам себя заживо похоронить в Шотландии!

— Поедем со мной в Эдинбург, — проговорила она умоляюще.

На миг я заколебалась. Она всегда была ко мне добра; однако я уже не ребенок.

— Я не могу оставить Джорджа.

— Очень хорошо, — процедила миссис Ватсон.

Миссис Ри пришла в еще большее смятение.

— Ох, Элиза, — вздохнула она сокрушенно.

— И что мы должны сообщить вашему мужу? — осведомилась миссис Ватсон.

— Что хотите. — Я пожала плечами. — Мне все равно.

Мы с Джорджем быстро влились в лондонское общество. По большей части мы успешно скрывали наши отношения: для окружающих я была почтенной замужней дамой, а он всего лишь меня сопровождал в театр и на обеды. Мы каждый вечер выезжали в свет — в ресторан или театр, а днем я в ландо, запряженном двумя белыми лошадьми, отправлялась на прогулу в Гайд-парк.

От трех до пяти часов парк был полон роскошных экипажей — модное общество разъезжало по аллеям. Также я видела женщин, которые в одиночестве катались на лошадях, затянутые в узкие костюмы для верховой езды; другие сидели в экипажах, украшенных гербами их покровителей. Эти grandes horisonatales[14] выезжали в свет с большим шиком. Я посматривала на них краем глаза, со смесью отвращения и любопытства.

Нередко я ловила на себе мужские взгляды. И не сомневалась, что окружающие читают по моему лицу малейшие подробности того, что происходит в нашей с Джорджем спальне. От желания быть с любимым у меня то и дело мурашки ползли по коже; я думала о нем постоянно. От его прикосновения я растекалась, будто свежий мед. Джорджу лишь стоило коснуться моей шеи или погладить руку, как я уже была готова для любовных ласк. Я просто жить без них не могла.

В марте Джордж снял для меня прелестную квартиру. Она занимала второй этаж трехэтажного дома, который был выкрашен в нежно-голубой цвет, а фасад украшен лепкой в виде белых лент и цветов. Это было чудесное гнездышко, и, едва я его увидела, мне захотелось переселиться туда немедля.

Спустя несколько дней после переезда ко мне явилась миссис Ри. Еще не пробило полдень, и я ходила полуодетая — босиком, в одной лишь сорочке и нижней юбке. Джордж прибыл, всего на несколько минут опередив мою добрую тетку. Я попросила горничную сказать, что никого не принимаю, однако миссис Ри не ушла, а принялась звать меня прямо из прихожей. Джордж так и подпрыгнул; я твердо вознамерилась не разговаривать с гостьей и заперла дверь на ключ.

Когда мне твердили, что я — падшая женщина, меня это одновременно угнетало и возбуждало. Так произошло и сейчас: я вдруг с особой силой ощутила влечение к Джорджу; оно оказалось совершенно неодолимым.