Танец стихий - [91]

– Да, ты прав, я сохранила много жизней, которые они бы могли еще отнять, – прошептала я, с омерзением глядя на трупы: это послужило хорошим утешением.

Валл припал к земле и чуть шевельнул обрубком хвоста:

– Море! – радостно взвыл он, вполне оправившись от испуга и преданно заглядывая в глаза.

– К морю, – облегченно рассмеялась я, стараясь больше не смотреть в сторону, где проходила битва.

Вид мертвых тел цваков рождал в глубине души не совсем приятные воспоминания.

Я торопливо забралась на загривок валла и тут же вцепилась в густую шерсть, зная о нетерпеливости прыткого Мода. Тот, подтверждая мои представления, рванул вперед с оглушительной скоростью. Оглушительной, потому что я кроме свиста ветра ничего не слышала.

Больше искателей приключений и охотников на белок нам не встретилось, так что к морю мы добрались вполне быстро: была бы моя воля, передвигалась бы только на валлах. Прекрасные, чуткие, добрые и стремительные существа. Проникнувшись к валлам светлыми чувствами, я благодарно чмокнула Мода в нос и погладила шелковистую шерсть:

– Мода кто-нибудь причесывает? – уточнила я интересующий меня вопрос.

– Мама, – смущенно буркнул Мод и порывисто обнял меня: я сдавленно захрипела. – Прощай…

– И тебе всего хорошего, – проворчала я, потирая помятые ребра, когда это мохнатое чудо меня отпустило. – Привет маме.

Мод закрутился волчком вокруг меня, а потом сиганул обратно в лес с такой скоростью, словно за ним гнался отряд бешеных цваков.

Я вздохнула, грустно наблюдая за качнувшимися ветками и сбитыми шишками: вот и еще один симпатичный персонаж исчез из моей жизни. Пусть недалекого ума, зато у него большое доброе сердце. А впереди ждало море: оно бурлило в нетерпении, проявляя свои чувства сильным волнением. Компанию нетерпеливому океану составлял шквальный ветер. Но я не могла успокоить его, не могла воспользоваться стихией, похищенной у могучего океана, не могла выдать себя. Поэтому он злился все сильнее, грозя устроить целую бурю.

Что же я наделала? Почему вместо того, чтобы просто просить мир о чуде, желала заграбастать себе в свободное пользование все его чудеса? Что это: стремление к волшебству или банальная жажда власти? Если второе, то недалеко я ушла от мицара. Даже Роже поступал с миром гораздо лояльнее, он не подчинял его своим противоречивым эмоциям, как пыталась это сделать я.

Остолбенев, я прислушалась к закравшейся мысли: а что, если это меня нужно спасать? Что, если маятник чувств, раскачивающий подчиненные мне стихии, словно на дурацких качелях, и есть угроза этому миру? Что же случится, когда качели сделают свое первое «солнце», перевернувшись через перекладину?

В панике отметая эти соображения, я направилась вдоль кромки моря, тщательно рассматривая берег: мне нужно строго придерживаться плана, а не метаться в поисках объяснений творящихся со мною вещей. Ведь многое из того, что живет внутри меня, просто уже отравлено взбешенными стихиями.

Ни лодчонки, ни бревнышка. Но в море выходить сейчас все равно нельзя, поскольку это будет равно самоубийству: волны просто разобьют утлое суденышко о песчаный берег. Острова, виднеющиеся в дымке зависших брызг, были мне незнакомы. Но, с другой стороны, я же помню берег островка цваков только со стороны моря. Острова же Марвии, кажется, вообще не запомнила, так как вел меня к ним Ллер.

Пока я брела по коричневому берегу, сплошь устланному багровыми кружевами водорослей, выкинутых океаном на песок, юркие солнышки уже засобирались на покой, наперегонки стремясь к мягкому горизонту, укутанному пушистыми облаками. Вскоре они скрылись в перистой массе серых перин, оставив меня в одиночестве. Звездочки еще не успели занять свои позиции на темнеющем небе, предоставив мир полной темноте.

Под ногами я уже не могла ничего разглядеть. И после пятого падения, запутавшись в сетке гнилых водорослей, решила переночевать. Берег все еще оставался пустынен, насколько это можно было разглядеть в ночи. Лес, темнеющий рядом с океаном, приглашал выбрать место для ночлега. Огонь разводить я не буду, дабы не привлекать нежданных гостей: на широкой кромке прибоя мой костер будет прекрасным ориентиром для ищеек, которых, я не сомневалась в этом, мицар уже направил по моему следу. Может, правда, не троих, а только одного оставшегося в живых. Поскольку дуэт, не послушавший голоса товарища, вернулся в Лив’утвао, не потрудившись проверить: а один ли изменник?

Осторожно ступая по лесу (к сожалению, я так и не осведомилась ни у кого, есть ли в здешних лесах хищники), я ощупывала деревья в поисках похожего на то, которое послужило мне пристанищем в прошлый раз. Уж больно удобные впадинки были на стволе, позволяя быстро забраться вверх и так же стремительно покинуть убежище при признаках опасности.

Вскоре, как раз при появлении первых звезд, я нащупала знакомую кору с впадинками и, облегченно вздохнув, не мешкая, забралась наверх. Обследовав временное жилище, поняла, что это деревце моложе, а значит, не столь удобное, как то. Но выбора не было, как и возможности сплести еще одно гнездо, надо устраиваться, как есть. Я развязала поясок и прикрепила его на толстую ветку, для страховки: вдруг ночью попытаюсь свалиться вниз.