Танец с призраком - [32]

Наконец номер нашелся: оказывается, Ульф занес его в книжку на букву «T», по фамилии Эвы, и напрочь забыл об этом.

– Прикольная фамилия, – сказал он, садясь к телефону.

– Что прикольного?

– Фамилия у неё как у того русского режиссера, который помер в Париже.

– Какого режиссера?

– Ну, который как наш Бергман.

Альф только выразительно посмотрел на диск телефона. Ему сейчас было не до киноискусства. Фильмов русского режиссера он не смотрел (равно как и картин Бергмана, за исключением «Земляничной поляны»; но она ему не понравилась).

Он сел напротив Ульфа, готовый выхватить трубку из его руки, если разговор пойдет в его пользу. Точнее, выхватить в любом случае: он должен услышать голос Эвы, иначе ему конец.

Ульф набрал код Польши, код Варшавы, затем, локтем закрывая от Альфа телефонный диск, еще несколько цифр.

– После, – сказал он, заметив вопросительный взгляд Альфа. – Пусть сперва скажет, что согласна.

Альф отвернулся и закурил.

Ульф ждал, пока на том конце провода снимут трубку. Судя по тому, что он начал говорить по-английски, медленно, стараясь, чтобы было разборчиво, на звонок ответила не Эва, а её мать или отец. Альф слушал и ждал. Ему казалось, что время остановилось. Но он всё еще надеялся.

Ульф положил трубку на рычаг и сказал:

– Она уже уехала, приятель. Уехала по работе. До рождества дома не появится. Увы.

Альф был потрясен. Слезы брызнули у него из глаз, просто рекой потекли – вот уж чего с ним не случалось много лет. Он, не сказав ни слова, выскочил из квартиры Ульфа на улицу, а там стоял и не понимал, что теперь делать. Ему казалось, что он сейчас рехнется – просто вот на этом самом месте разум покинет его, и он превратится в берсерка и пойдет всё громить на своем пути. После бессонной ночи, которую он провел в надежде на разговор с Эвой, его психика трещала по швам.

Всё кончилось, на этот раз навсегда. Эва уехала куда-то другую страну, и найти её там невозможно. Он потерял её. У неё теперь другая жизнь. Совсем, совсем другая, и ему в ней нет места.

* * *

Они пили с Ульфом в закрывшемся уже клубе, поздно ночью, и Альф рассказал ему историю своей любви к Эве. Разумеется, он не стал описывать подробности сцены в прихожей. Просто сказал, что пытался остановить Эву, не дать ей уйти, и этим только испортил всё окончательно – обидел её, напугал, и она убежала.

– Забудь её, – сказал Ульф. – Это самый сволочной совет в такой ситуации, зато самый правильный.

– Я хочу сдохнуть, – ответил Альф. – Больше нет смысла жить.

Они уже были очень пьяны.

– Сдохнуть? Не, это не советую, – сказал Ульф наливая себе еще рому. – Найди себе какое-нибудь рисковое дело, чтоб отвлечь мозги. Дай выход адреналину.

– Вот возьму тачку и врежусь в столб. Будет фонтан адреналина.

– Эй, приятель, не мели языком почем зря про такие вещи! – возмутился Ульф. – Послушай меня, я дело говорю! На киностудии нужны каскадеры. Я могу тебе подкинуть номерок человека, к кому обратиться. Будешь прыгать со скалы или, наоборот, лазить по ней, как паук. На байке своем гонять, трюки разные, всё такое. В кино тебя покажут – правда, со спины, – он хихикнул и продолжал: – Только сперва придется пройти у них обучение.

– Ха, – вдруг загорелся Альф. – Отличная мысль, приятель! Там же можно насмерть грохнуться. Нормально, как положено, как доктор прописал. А не как этот чертов показушник!

– Какой показушник? – спросил Ульф. Не будучи членом байкерской тусовки, он не знал про аварию и травмы Свена.

– Да так, один тип, – отмахнулся Альф.

– Кто такой?

– Ну его к черту! Пиши телефон.

Подумав, Ульф сказал:

– Нет, я тебе его не дам, раз ты собрался убиться. Ты ж мне друг, зачем мне это надо?

– Это шутка, блин! Мой юмор не знаешь, что ли? Пиши давай.

Наутро Альф, проснувшись, нашел в кармане куртки бумажку с номером телефона человека на киностудии и дальше не раздумывал.

Глава 14. Пустота

Эва перебралась в Льеж в начале июля. Она поселилась в уютном пансионе в старой части города, познакомилась с Мириам, хореографом и партнершей Колина по сериалу, и приступила к подготовке к своей будущей роли.

Мириам чем-то напомнила Эве танцовщицу Кристину Ойос из фильма «Кармен», только волосы у неё были светлыми и довольно короткими. Специализацией Мириам были шоу-данс и джаз-балет. Эва занималась у неё через день.

Она очень скоро полюбила Льеж. Та часть города, где она жила, находилась на холме. Узкие улицы были пешеходными, вместо тротуаров здесь повсюду были каменные ступеньки, подъемы и спуски, спуски и подъемы. Французские надписи и вывески вокруг – поначалу Эве было довольно сложно ориентироваться, ведь этот язык она никогда не учила. Но вскоре она начала ощущать странное родство с этим местом, могла часами бродить по переулкам, среди стен, которым исполнилось много веков, ощупывать их руками. Она гуляла по выходным: вторая половина дня в воскресенье у неё была обычно свободной.

Эва не ожидала, что какой-то другой город сможет затмить в её душе Стокгольм. Но Льежу это удалось. И французский язык, который она начала изучать под руководством частного учителя, бельгийца по имени Реми, стал вытеснять из её головы шведский, да так быстро, что ей становилось не по себе.