Танец с Дьяволом - [37]

— Откуда нам знать, что это правда? — на этот раз голос принадлежал мужчине.

Танатос глухо зарычал. С чего он решил помогать этим людям? Они ни на что не годны.

Но он знал причину: однажды, давным-давно, он был одним из них. Он тоже прятался, опасаясь Темных Охотников и Оруженосцев. Жалких людишек, которые охотились на его род при свете дня. Как же он ненавидел их всех.

— Я открою эту дверь в любом случае, — предупредил Танатос, — я постучал лишь по одной простой причине — чтобы вы сделали это сами и успели убраться со света до того, как я войду. Теперь открывайте или я вышибу дверь.

Он услышал щелчок замка.

Глубоко вздохнув, успокаиваясь, Танатос медленно открыл дверь.

Как только он вошел и закрыл дверь, на его голову опустилась лопата.

Танатос схватился за нее и резко дернул, вытащив из тени женщину, которая ее держала.

— Я не дам тебе причинить вред моим детям!

Он выдернул лопату из рук женщины и уставился на нее в раздражении:

— Поверь, если бы я хотел причинить им вред, ты не смогла бы меня остановить. Никто бы не смог. Но я здесь не для этого. Я здесь, чтобы убить Темного Охотника, который преследует вас.

Облегчение отразилось на лице женщины, когда она взглянула на него, как на ангела.

— Тогда ты, действительно, Дневной Убийца, — голос был мужским.

Танатос повернул голову, увидев, как Даймон выходит из тени. Ему нельзя было дать больше двадцати. Как и все Даймоны, он был образцом физического совершенства, прекрасным в своей юности и силе. Длинная светлая коса спускалась на спину. На правой щеке была татуировка с тремя кроваво-красными слезами.

Танатос сразу же понял, к какому роду Даймонов он принадлежит.

Он был одним из Спати — воинов, которых искал Танатос.

— Слезы по детям?

Даймон коротко кивнул.

— Все были убиты Темным Охотником. В ответ я прикончил его.

Танатос сочувствовал ему. У Апполитов, на самом деле, не было выбора, но их все равно наказывали, потому что они осмелились предпочесть жизнь смерти. Интересно, думал он, что бы выбрали люди и Темные Охотники, будь у них подобный выбор: мучительно умереть в расцвете юности или принять человеческую душу и жить.

Как простой Апполит, Танатос был готов к смерти.

Так же, как и его жена…

Зарек лишил его семью даже этого нехитрого выбора.

Впав в бешенство, Темный Охотник прошел по деревне, убивая всех на своем пути. Мужчины едва успели спрятать женщин и детей, прежде чем Зарек уничтожил их всех.

Ни один из тех, кто встал на пути у Зарека, не выжил.

Ни один.

Зарек уничтожал и Апполитов, и Даймонов, не разбирая, кто есть кто. И за это преступление наказанием стала лишь ссылка.

Ссылка!

Ярость затопила его. Как смел Зарек спокойно жить все эти столетия, когда сердце Танатоса постоянно терзала память о той ночи?

Но он заставил себя забыть о ненависти. Нельзя было позволить гневу управлять собой. Нужно было оставаться таким же спокойным и расчетливым, как и враг.

— Сколько тебе лет, Даймон? — спросил он у Спати.

— Девяносто-четыре.

Танатос приподнял бровь.

— Неплохо.

— Да. Я устал прятаться.

Танатосу было знакомо это чувство. Нет ничего хуже, чем жить в темноте, постоянно скрываясь.

— Не бойся. Никто из Темных Охотников не придет за вами. Я позабочусь об этом.

Мужчина улыбнулся.

— Мы думали, что ты просто миф.

— Все хорошие мифы основаны на реальности и правде. Разве мать тебя этому не научила?

Глаза Спати потемнели и наполнились болью.

— Мне было всего три, когда ей исполнилось двадцать семь. У нее не было времени, чтобы научить меня чему-либо.

Танатос утешающее коснулся плеча мужчины.

— Мы вернем себе эту планету, брат. Поверь, наши дни придут вновь. Я призову твоих сородичей, и мы объединим армии. Людей некому больше защищать.

— А что насчет Темных Охотников? — спросила женщина.

Танатос улыбнулся.

— Они привязаны к ночи, а я нет. Я могу убивать их в любое время, когда захочу. — Он засмеялся. — Они не могут меня ранить. Для них я Смерть, а теперь я дома, с моим народом. Вместе мы будем править этим миром и теми, кто его населяет.

Зарек проснулся, почувствовав божественный аромат. Он подумал бы, что спит, но его сны никогда не были настолько приятными.

Лежа в кровати, он не шевелился, опасаясь, что вкусный запах окажется лишь плодом воображения.

Желудок заурчал.

Зарек услышал лай волка.

— Ш-ш, Саша. Разбудишь нашего гостя.

Зарек распахнул глаза. Гость. Никто, кроме Астрид не называл его так.

Мысли вернулись к неделе, проведенной в Новом Орлеане.

— Я буду жить с тобой и Кирианом или с Ником?

— Мы подумали, что будет лучше, если ты будешь жить отдельно.

Слова Ашерона задели нечто внутри него, что Зарек давно считал потерянным. Никто никогда не хотел видеть его рядом. Он думал, что научился не обращать на это внимания. И все же, простые слова Астрид коснулись той же незнакомой части его сердца, что и ответ Ашерона. Выбравшись из постели, он оделся и вышел, чтобы найти ее.

Зарек остановился в дверях, наблюдая за тем, как девушка готовит блины в микроволновке. Она была удивительно самодостаточна, учитывая ее слепоту.

Волк посмотрел на него и зарычал.

Астрид склонила голову, словно прислушиваясь, чтобы понять, здесь он или нет.