Танец с дьяволом - [17]

Украдкой она рассматривала Валентина — широкоплечего, чуть скуластого, с вечной ухмылочкой на губах. Скрестив на груди руки, он стоял о чем-то задумавшись, разглядывая раскинувшуюся перед ним панораму. Люба наконец не выдержала:

— Красиво, правда?

— Я прихожу сюда время от времени, чтобы…

— Отдохнуть от своих девчонок? — перебила она его.

— Да, это так, маленькие потаскушки… — засмеялся он.

Люба невольно насторожилась, услышав это слово. Знает ли он, чем занимается Магда? Что он вообще знает?

— Сюда я их не вожу. Мечтать мешают.

— И о чем же ты здесь мечтаешь? — набравшись смелости, спросила Люба.

— О Сан-Франциско.

— А где это?

— В Калифорнии. А Калифорния — в Америке. Я хочу туда сорваться.

— Почему именно туда?

— Песенка такая есть: «Открой мне свои золотые ворота…» — это про Сан-Франциско. Не слышала? — Люба качнула головой, а он продолжал:

— Я хочу выбраться из этого дерьма, из поганой коммунистической ямы! От возни, которую устраивает «Солидарность», от всех этих стачек только хуже становится, — он облокотился о парапет. — Я хочу войти в золотые ворота, — и громко, так что гулкое эхо понеслось по крепостной стене, снова запел. — Скоплю денег, сорвусь в Вену, а оттуда — в Сан-Франциско.

— До Вены тоже еще добраться надо, — заметила Люба.

— Мне поможет мой дружок, Збигнев, он работает на станции «Краков — Товарный», грузит поезда с экспортом, который мы отправляем в Вену и дальше.

Люба видела, как этот Збиг — приземистый коренастый парень лет восемнадцати — разговаривал с Валентином возле карусели. Он всегда притаскивал с собой то водку, то шоколад, то консервированную ветчину, а Валентин помогал ему сбывать все это на черном рынке.

Они прошли еще немного и оказались в небольшой тенистой рощице. Сердце Любы забилось еще сильней. Это произойдет здесь! Сейчас! Но Валентин взял ее за руку и повел обратно к карусели. Люба была вне себя от разочарования: он ее не хочет! Валентин что-то мычал себе под нос. Заходящее солнце вызолотило купол собора. Разочарование ее исчезло. Валентин не выпускал ее руку. Она стала напевать, вторя его мелодии.

На следующий день она еле-еле досидела до конца уроков. Три часа! Люба помчалась на реку. Обошла карусель кругом. Валентина не было. Расспрашивать его помощника она не решилась. Время шло. Она ждала. Наконец она увидела его и Збига — они были так увлечены разговором, что не заметили ее.

— Это наш единственный шанс, — говорил Збиг. — Охраны нет, войска послали в Гданьск, разгонять «Солидарность»… — он вдруг осекся.

Валентин резко обернулся к Любе — она никогда прежде не видела его таким взволнованным.

— Возьмите меня с собой, — сказала она.

— О чем ты?

— Я же понимаю: вы собрались бежать.

Оба уставились на нее.

— Ну, пожалуйста…

— Риск, — сказал Збиг.

— Мы рискнем.

— Кто это «мы»?

— Моя мать и я.

— Ты что, спятила?

— Женщина средних лет вызовет меньше подозрений… — она глядела на Валентина умоляюще. — Ну, пожалуйста, я хочу быть с тобой.

Валентин, не отвечая, отвел приятеля в сторонку. О чем они говорили, Люба не слышала, но судя по тому, как яростно мотал головой Збигнев, спор был ожесточенный. Наконец Валентин вернулся к ней. Куранты отзвонили пять.

— Ладно, через два часа встречаемся в «Рондо».

— Но вы без меня не уйдете?

— Опоздаешь — уйдем, — жестко ответил Валентин. — В семь часов отходит автобус до Нова-Гуты. И возьми с собой доллары, злотые ни к чему.

Люба понеслась домой, взлетела по лестнице. Магда наводила красоту перед треснувшим зеркалом комода. Люба торопливо выложила ей план.

— Это невозможно, ничего не выйдет, — сказала мать.

— Выйдет! Они все продумали!

— Это очень опасно. Если попадусь — меньше пяти мне на этот раз не дадут. А тебя определят в детский дом.

Люба лихорадочно увязывала свои вещи. Магда вырвала у нее из рук узел.

— Прекрати!

— Другого такого случая больше не будет. Надо успеть на семичасовой рейсовый автобус.

— Люба, пойми, мы не можем так рисковать!

— Ты не можешь — я одна рискну! Решай!

— И зачем только я привезла тебя в Краков, — вздохнула Магда.

Люба, метнув на нее колючий взгляд, выскочила за дверь. Магда облокотилась на комод, прижалась лбом к зеркалу. Неужели дочь уедет одна, бросив ее? По щекам, смывая румяна и пудру, потекли слезы. До отхода автобуса оставался час.

Она взяла себя в руки, торопливо накрасилась заново и пошла к рынку. Там, углядев одинокого туриста, что-то зашептала ему на ухо. Он кивнул, и они свернули в проулок. Деньги нужны.

…Некоторое время спустя она нервно прохаживалась по автовокзалу, заполненному людьми. Уже объявили посадку, а Любы все не было. В панике она купила билет до Нова-Гуты, вскочила в автобус, и он сейчас же тронулся. Магда протискивалась в хвост — и с облегчением перевела дух, когда на заднем сиденье она увидела дочь. Напротив, притворяясь спящими, устроились Валентин и Збигнев. Магда села рядом с дочерью, та сделала вид, что не замечает ее. В растерянности Магда хотела было окликнуть ее, но перехватила ее взгляд, устремленный на милиционера. Но тот просто сел. Люба стиснула руку Магды.

Не прошло и часа, как они добрались до Нова-Гуты. Пробираясь к выходу, услышали какие-то крики, но слов разобрать не могли. Когда вышли из автобуса вслед за остальными пассажирами, поняли, в чем было дело. На площади шла манифестация металлургов в поддержку гданьских забастовщиков. Отряд милиции в шлемах, со щитами и дубинками окружал демонстрантов.