Танец на осколках души - [140]

— Ты… ты обижаешься на меня, да? — я прижимаюсь лбом к его груди — докуда достаю.

— Нет, Кэтэрина, не обижаюсь. Я знал, что человеческая душа изменчива. Ты свободна и вольна любить, кого пожелаешь, — он ласково гладит меня по голове.

Я не вижу, но чувствую, что он улыбается. По-доброму, нежно… А мне… мне стыдно за себя. Ведь, он прав — только моя любовь к нему позволила мне иметь всё то, что у меня есть сейчас.

Я поворачиваю голову, смотрю на поляну, по которой мы идём… Сине-зелёные бабочки повсюду. Не так уж и давно я сама была одной из них. Бабочка… Это — моё прошлое. Прошлое, которое должно было продлиться, всего, несколько дней. Только… только бабочка, несмотря на свою короткую жизнь, смогла полюбить смерть. Я помню… Я так любила его… так любила, что на меня обратила внимание богиня… Теперь, у меня есть человеческая душа и тело. Но… чувства поменялись. Я люблю, но люблю другого. Почему-то, мой друг не злится на это. Он говорит, как и сегодня, что человеческая душа изменчива и что я теперь свободна. Ему не нравится только мой выбор мужчины.

Я смотрю на него. Он, всё также, нежно улыбается мне. Я смотрю… смотрю на лицо своего самого близкого друга — Самаэля…

Я — бабочка, когда-то, полюбившая саму смерть…

«Быть не может! — я резко села, очнувшись ото сна, отметив, что кто-то на кровать меня, всё же, перенёс. — Самаэль?! Друг Кэтэрины — это Самаэль?! Как такое, вообще, возможно?! Хотя, по идее, больше меня должно удивлять иное. Бабочка… Кэтэрина была бабочкой, которую превратили в человека из-за её любви к ангелу смерти? Что-то это слишком сильно смахивает на сказку…».

Но, несмотря на всю сказочность сюжета сна, я в него верила. Верила и чувствовала то, что чувствовала Кэтэрина. Её непоколебимую уверенность в своей любви, её нежность к Самаэлю… Её мир был таким светлым. И как же мне хотелось в него попасть. В мир бабочки…

«По крайней мере, теперь понятно, как Кэтэрина связана с сине-зелёной бабочкой. Она сама была ею, пока не стала человеком. Но, получается, что Кэтэрина стала девушкой, благодаря чьей-то магии. Откуда у неё тогда мать? Может, приёмная? Нет, судя по ощущениям самой Кэтэрины, та считала свою маму самой родной. А может, мама — это, как раз, та, кто и превратила её? Соответственно, дала ей новую жизнь, отсюда и такое обращение — мама?».

— Госпожа Милены, вы проснулись? — Драйк постучал и зашёл ко мне. — Вы помните, что просили меня учить вас и что времени у вас мало?

— Да, помню. Но, сначала… мне нужно к Фероксу. Мне нужно договориться с ним насчёт драконов. Ведь, если у меня этого не получится, всё остальное теряет всякий смысл, — мысли о сне я решила пока отложить, занявшись тем, что, действительно, было важно.

— Мне пойти с вами, госпожа?

— Нет, не стоит.

Я так и не придумала, как я буду договариваться с Фероксом. Но, время, отведённое мне Люцифером, уже наполовину прошло, и тянуть дальше с разговором с повелителем драконов было невозможно. Поэтому, я, одевшись так, как подобает в мире драконов (то есть, куда скромнее, чем в мире демонов — длинное платье в пол, хоть и с глубоким вырезом декольте), отправилась на встречу со своим мужем.

В самом мире драконов я, выяснив, где именно находится Ферокс, пошла к нему. Правда, слуга, который сообщил мне местоположение повелителя драконов, предупредил, что после сегодняшнего дипломатического визита тёмных эльфов, повелитель очень сильно не в духе.

«Замечательно, — мрачно подумала я, стоя перед дверью помещения, за которой должен был находиться Ферокс. — Он не в духе от визита тёмных эльфов, а я сейчас буду с ним говорить о светлых. Чувствую, разговор будет ещё сложнее, чем мог бы быть».

Тем не менее, я, оставив Драйка ждать за дверью, вошла. Ферокс сидел за столом, читая какие-то бумаги и, судя по его недовольному выражению лица, содержимое прочитанного ему не нравилось. А углядев на одном из листов герб тёмных эльфов, я поняла, что это бумаги, оставленные сегодняшней делегацией.

— Ферокс, мне нужно с тобой поговорить, — начала я. — Очень срочно.

Ферокс оторвал свой взгляд от бумаг и посмотрел на нарушителя своего спокойствия, то есть на меня. И взгляд его был далёк от дружелюбия. Настроение у него, похоже, действительно, было отвратительным и моё появление его нисколько не повысило.

«М-да, я явно не вовремя. Ну, и как я сейчас буду с ним договариваться? Даже если бы он был в хорошем настроении, и то было бы сложно, а уж так… Может, мне стоит отложить разговор, хотя бы, до завтра?» — засомневалась я в своём решении сделать всё прямо сейчас.

— Так уж и срочно? — злая усмешка Ферокса была больше похожа на оскал. — Ну, говори, что хотела, Милена.

«Он меня ещё и по имени назвал… Не котёнком. Плохой признак».

— Да ты знаешь… Я тут подумала… Не так уж это и срочно… Я лучше завтра к тебе зайду, — заявила я, торопливо развернулась, намереваясь, как можно скорее, уйти.

— Стоять! — рявкнул Ферокс так, что я замерла на месте. — Иди сюда и рассказывай.

— А может, всё-таки, не надо, а? — я, вновь, повернулась лицом к Фероксу и, вновь, увидела его полыхающий яростью взгляд. — Это, на самом деле, не так и важно… А завтра я, вполне, могу…