Танец на осколках души - [111]

— Кэтэрина, Кэтэрина — что же ты теперь плачешь? — пробормотала я и обратилась к Драйку. — Тебе имя Кэтэрина ни о чём не говорит?

— Нет, госпожа.

— Я так и думала, — вздохнула я.

«Значит, с Кэтэриной тоже — в пролёте. Хотя, на то, что я смогу что-то о ней узнать, я и не рассчитывала. Можно подумать, что это имя, вообще, ничего не значит, но… Ясновидящие никогда не говорят ничего просто так и, уж тем более, не поют».

— Вы все, как хотите, а я спать, — объявила я. — Я устала.

Да, спать совсем не хотелось. Но, если сон — это единственное место, где я могу встретиться с Дайоной, то надо было себя просто заставить.

«Дайона! — мысленно позвала я, забравшись под одеяло и закрыв глаза. — Если ты меня слышишь, отзовись! Приди в мой сон. Я хочу поговорить. Знаю, что разговаривала грубо в прошлый раз, но сейчас ты мне нужна!».

Я не знала, услышит ли она меня, но других вариантов у меня не было.

— Значит, ты передумала? Хочешь поговорить? — белый дракон положил свою большую голову себе на лапы, внимательно смотря на меня.

— Да, хочу. Извини за прошлый раз. Я была несколько… резка, — признала я.

— Ну, причины на то у тебя были. Будешь теперь пытаться вспомнить мою сестру?

— Если тебе это нужно. Честно говоря, меня саму, до сих пор, никакая Адалисса не заботит. Меня это мало интересует. Мне интересно другое. Та сине-зелёная бабочка, которая появилась вместе с тобой… Расскажешь мне о ней? И ещё, меня стали беспокоить видения девушки с белыми волосами.

— Ничего удивительного. Что бабочка, что девушка — две части одной сути. Но, рассказывать о них незачем. Я помогу тебе их вспомнить. Вспомнить, какое отношение они имеют к тебе самой. Но, я хочу тебя спросить. Что с тобой случилось? Это как-то связано с твоим ребёнком?

— Ты знаешь о нём?! — поражённо посмотрела я на неё.

— Да. Так, что?

— Я была у ясновидящей. И она мне сказала, что со мной моего ребёнка ждёт, лишь, смерть.

— Это должно было быть тебе ясно с самого начала и без всяких ясновидящих, — заметила Дайона. — Почти человеческому ребёнку не выжить в мире демонов, как бы ты — его мать — его не защищала.

— Возможно, где-то глубоко в душе, я это знала, но… верить не хотела. Хотела увериться. Получить подтверждение. Вот и… получила. Но, я не хочу говорить об этом.

— И не будем. Судьба твоего ребёнка меня не заботит. Меня интересует только Адалисса.

— Если я о ней забыла, то, как это случилось?

— Ферокс и Люцифер. Они провели ритуал запечатывания.

— Как? Когда?

— А ты вспомни, когда ты была с ними двумя. Тот день.

Я вспомнила:

— Но, ведь, тогда не было ничего такого. По крайней мере, ничего похожего на… какой-либо ритуал.

— Не было? — драконья морда приобрела подобие усмешки. — Во-первых, секс, сам по себе, может быть отличным ритуалом. Он — олицетворение жизни и её продолжение. И помнишь ты далеко не весь тот день. Попытайся вспомнить, как ты тогда оказалась в спальне Люцифера.

— Я… не помню. Я и тогда пыталась вспомнить, но у меня не получилось.

— Адалисса… Она говорила в тот день с тобой в последний раз, — в голосе Дайоны послышалась тоска. — А я сама не слышала её голос не одну тысячу лет… Даже с тем, что ты согласилась вспомнить её добровольно, ритуал запечатывания, проведённый двумя сильнейшими существами, мы не сможем просто взять и разрушить. Это возможно, но на это уйдёт не один год и не два. Медленно, постепенно… Как вода точит камень, я буду, с твоей помощью, разрушать печать заклинания.

— А я-то надеялась, что хоть что-то в этой жизни будет легко. Последний вопрос. Имя Кэтэрина… Ты знаешь что-то о нём?

— Кэтэрина… Это имя девушки, которую ты видишь в последнее время, вместе с бабочкой. Кэтэрина… Это имя означает «чистая». Только вот… чистоты в ней не осталось.

«Кэтэрина, Кэтэрина — чистота стала грязью и окрасилась в красный».

— Расскажи мне о ней, — попросила я.

— Я уже сказала, что помогу тебе вспомнить. Рассказывать смысла нет. Ты будешь вспоминать, Милена. Не так долго, как ты будешь вспоминать Адалиссу, но не за один раз. Я буду посылать тебе сны-воспоминания. Постепенно, ты вспомнишь и Кэтэрину и бабочку. И Самаэля… К тебе вернуться все эмоции, которые ты ощущала тогда… и я не могу обещать, что они будут приятными.

— Ничего. Как-нибудь переживу, — решительно ответила я.

— Тогда, отправляйся в своё первое воспоминания. А мы с тобой встретимся в следующий раз, когда ты уснёшь. Я буду рассказывать тебе о сестре. Также, ты поймёшь, сколько не состыковок и «дыр» существует в твоей собственной памяти. Это тебе тоже поможет, в конце концов, вспомнить её.

Светит солнце. Поют птицы. В мире царит полная идиллия. И я… я счастлива. Я люблю и уверена, что любима в ответ.

Тот, кого я люблю, идеален. Он добр ко мне, заботлив, ласков… Только мой самый близкий друг, почему-то, в это не верит, как бы я не уверяла его в обратном.

— Он причинит тебе боль, Кэтэрина, — говорит он мне. — Рано или поздно, но он это сделает. Такова его натура. И ты не сможешь её изменить. Берегись его. Держись от него подальше.

— Снова ты за своё? — мне не нравится это его отношение. — Ты говоришь мне об этом каждый раз. Он тебе просто не нравится, поэтому ты так говоришь о нём! — я обиженно смотрю на того, чьего лица не могу разглядеть.