Танец духов - [22]

Просторный склад, где Уилсон маялся по сигарете, доходя в бензинных парах, некогда был заводиком по производству панелей для сборных домов. Теперь оборудование ржавело, в оконные проемы задувал ветер. Бывший заводик находился в стороне от города, в тенистой лощине. За его толстыми стенами было почти холодно. Потеплее только там, где работали сварщики.

Гашиш, который сейчас паковали, был местный, выращенный в окрестностях Баальбека под заботливым призором большого чина из министерства обороны — дружка Хакима. Трудились споро, конвейерным способом. Но правильная «обработка» доброй тонны этого продукта — дело небыстрое. Каждая «порция» весила полкило, и ее следовало надежно загерметизировать — чтоб ни одна собака на границе не унюхала. Насчет собак — буквально: специально обученные пограничные псы — большая морока для контрабандистов.

Люди Хакима паковали гашиш в прочные пластиковые мешки. Затем по ним проходились тряпкой, смоченной в бензине, мешки катили на тележках в другой конец помещения и по несколько штук вкладывали в жестяные банки. Эти банки макали в бензин, затем вкладывали в банки побольше. Банки побольше заливали расплавленным воском, запаивали, еще раз смачивали бензином и клали на дно 55-галлонной бочки. Грузоподъемник отвозил бочки в подсобку, где в них, поверх банки с гашишем, вставляли фальшивое дно. В завершение процесса бочки наполняли гранатовой мелассой (по пятьдесят галлонов в каждую), закрывали и через шаблон напыляли слова: «Ливанская черная патока».

По прикидке Уилсона, вся партия должна была уместиться в двести бочек. Жуткая канитель. Зато гарантировано — на границе ни одна таможенная псина не тявкнет.

Вечером он наконец-то сподобился ужинать с Хакимом. Даром что Уилсон провел в Ливане почти целую неделю, с величавым арабом у него было лишь несколько разговоров на лету — не дольше пяти минут за раз. В Баальбек, по извилистой дороге между холмами, они ехали в разных машинах. А в самом Баальбеке Хаким тут же занялся подготовкой операции с гашишем, оставив американца в компании своих более чем простоватых телохранителей.

Тема гашиша возникла внезапно. Уилсон ни о чем таком не думал и был неприятно поражен. В Алленвуде Бободжон не уставал повторять, что с деньгами под проект Уилсона не будет сложностей… да и вообще деньги для друзей Бободжона не проблема. И действительно, на тот момент все террористические акции Хакима субсидировались неким саудовским принцем, который занимал высокий пост в министерстве внутренних дел в Рияде. В ответ на эту щедрость Хаким обещал бороться за правое дело где угодно, только не на территории Саудовской Аравии, дабы та и впредь оставалась Королевством Блаженного Покоя. И Хаким свое слово держал.

Но после одиннадцатого сентября все резко изменилось. Великодушный принц спешно погиб в автокатастрофе (официальная саудовская версия), и денежный поток в одночасье иссяк.

Покровителю королевских кровей пришлось срочно искать замену.

Плодотворное сотрудничество с наследным принцем в саудовском министерстве внутренних дел сменилось работой в тесном контакте с генералом в ливанском министерстве обороны. Тут царские подарки не светили — генерал сам стрелял глазами по сторонам, где бы побольше урвать, и Хакиму приходилось вертеться. Задолго до того, как Уилсон вышел из тюрьмы, организация Хакима перешла на заурядное бандитское самофинансирование: клонировали и воровали кредитные карточки, грабили банки, похищали людей, проворачивали дела с наркотиками.

Марихуана в долине Бекаа — что в других местах пшеница или картофель: обычный сельскохозяйственный продукт. Ее высаживают на огромных пространствах лоскутных полей, принадлежащих разным хозяевам, и обрабатывают с помощью более или менее современной техники. Срезанную комбайном марихуану сушат в сараях, затем вручную протирают через марлю и полученный порошок без особых сложностей прессуют в кирпичики гашиша.

Хакиму оставалось реализовывать готовый товар: упаковать по всем правилам контрабандной науки и переправить за рубеж. В эту работу он запряг и Уилсона. Тот, естественно, предпочел бы сразу получить чемоданище с деньгами и приступить к выполнению своей грандиозной задумки. Однако новые друзья оглоушили его предложением сначала хорошенько попотеть на ниве нелегальной торговли наркотиками, оружием и ворованными бриллиантами. И он был не в том положении, чтобы отказываться.

Моральная сторона этого бизнеса его нисколько не волновала. Он был выше подобных пустяков. По-настоящему Уилсона отпугивало лишь то, что он со всеми потрохами попадает во власть человека, который всей душой ненавидит американцев — всех американцев без исключения, невзирая на цвет кожи и исторические тонкости. Ненавидит даже тамошних мусульман, которые «продались империалистам». И про этого Хакима, которому он был вынужден вручить свою жизнь, Уилсон практически ничего не знал — кроме того, что рассказал ему Бободжон. А тот исходил из того, что чем меньше Хаким и Уилсон знают друг о друге, тем лучше сложится их сотрудничество. В случае чего ни один из них и под пыткой не сумеет заложить другого.