Танец ангела - [10]

- Разумеется, Маргарита Георгиевна!- Энергично кивнул Горлов.- Девочкам мы не чужие. А сил и средств, чтобы воспитать Соню у нас хватит!

- Но я бы не хотела, чтобы посторонние узнали о вашем решении раньше времени,- продолжала Маргарита Георгиевна.- Мы с вами люди разумные. А чего ждать от других, я не знаю. О вашем решении мы пока что не скажем никому. Вы согласны со мной?

-  Резонно,- кивнул Горлов.- Не будем афишировать свою заинтересованность. Народ у нас такой, что сразу же все сведут к вопросу о наследстве. А я считаю, что этим тем более пренебрегать не следует. Стоит ли в такой момент вспоминать о превратности судьбы?.. Девочки только начинают жизнь. Хотелось бы сохранить и даже приумножить состояние их родителей. Мы – люди зрелые и опытные, нам это по плечу.

- Как же приятно слышать от вас эти слова,- улыбнулась Маргарита Георгиевна.- По крайней мере, теперь я за Сонечку спокойна. А с Катей я поговорю. Я собираюсь в поездку по Италии. Не думаю, что она откажется от нее.

Когда Катя вернулась, в квартире уже находились Маргарита Георгиевна, тетя Лена с мужем и несколько друзей отца. Увидев ее, они умолкли на полуслове, а она также молча застыла в дверях гостиной.

- Катюша, где же ты была?!- Воскликнула бабушка и потянулась к ней.- Катюша, милая моя!

И все присутствовавшие вдруг загомонили:

- Какое страшное несчастье, Катя!.. Катя...

- Катенька, ты можешь рассчитывать на нас!..

И только Шугуров попытался остановить их:

- Да оставьте же ее в покое, дайте побыть одной...

- Мы тебе поможем, Катенька, обязательно поможем!..

- Можешь рассчитывать на нас! Мы тебе не чужие!..

И это их "мы", "мы" - было страшней любой фальши. Потому что "мы" ни к чему не обязывает, и каждый потом может отказаться от своих слов: "Ведь я не говорил, что именно я помогу, что именно я обещал деньги или крышу над головой!" Потому что уже через месяц, отдыхая на Лазурном Берегу или в Калифорнии, они едва ли вспомнят о Малаховых. А если и вспомнят, то лишь к слову, вскользь. Единственными стоящими людьми среди них были Шугуров и Фесенко.

- Катюша,- Шугуров сделал шаг к ней навстречу. Но она слепо глянула на него и ушла в детскую. Женщины хотели пройти за ней, но Николай Андреевич остановил их:-  Ради бога, дайте побыть ей одной!.. Дайте вы человеку придти в себя!..

- Но именно сейчас она больше всего нуждается в поддержке родных,- перебила его Маргарита Георгиевна.

- Уважаемая, только не с вами толковать о сочувствии и сострадании к ближним,- так же грубовато оборвал ее Шугуров.

- Что вы себе позволяете, молодой человек?!

- Оставьте, Маргарита Георгиевна,- уже с раздражением отмахнулся Шугуров.- Вас все равно не переспоришь!

- Да как вы смеете?! Я потеряла дочь!

- И наверняка больше всех жалеете не кого-нибудь, а себя!..

- Какое хамство!- Горлова с ненавистью посмотрела на Шугурова.- Маргарита Георгиевна, не слушайте его! Эти коммерсанты, у них никогда не было ни стыда, ни совести!

Шугуров и от нее отмахнулся как от назойливой мухи и обратился к Фесенко:

- Сергей Назарович, мне бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Не уезжай пока.

- Хорошо,- кивнул тот.- Я тоже не прочь потолковать с тобой.

Они поняли друг друга с полуслова. Губы у Шугурова даже дрогнули, обозначая улыбку. Это было тем более удивительно, что много лет они испытывали взаимную неприязнь.

- Пройдем на кухню,- пригласил собеседника Фесенко.

С вечера за Соней присматривала соседка. Увидев Катю, она едва не расплакалась:

- Прости меня за вчерашнее, девочка! Если можешь, прости. Если бы я могла все вернуть...

- Тетя Оля, спасибо. С Соней ночь провела,- через силу улыбнулась Катя.- А сейчас я хочу побыть с ней одна.

- Конечно-конечно,- соседка тут же вышла из комнаты.

- Привет, малыш,- Катя взяла сестренку на руки и та неожиданно расплакалась: 

- Маму хочу... Ма – ма!..

- Что ты, милая? Что ты...- Катя крепко прижала ее к себе. И вдруг почувствовала такое отчаянье, что едва не расплакалась сама и прошептала против воли:- Нет, я не верю... Нет, мама... этого не может быть...

По квартире тем временем разносился сочный хорошо поставленный баритон Горлова:

- Вот как жизнь оборачивается! Как она несправедлива! Отняла у детей родителей, у матери дочь... Но мы должны держаться, должны думать о завтрашнем дне.

- Да-да, совершенно верно,- поддакивали ему.

- Я не верю словам: справедливость судьбы...

А в это время на кухне негромко разговаривали Шугуров с Фесенко. Из гостиной доносился нудный, преисполненный трагизма голос. Николай Андреевич, наконец, не выдержал, встал с табурета и прикрыл дверь.

- Все-таки Горлов – дурак исключительной породы! Слава богу, что такие не плодятся,- процедил он сквозь зубы.

- Но в чем-то он прав,- покачал головой Фесенко.- Разве справедливо то, что произошло? Я даже представить не могу, что сейчас придется вынести девочкам.

- Тут ты прав. И люди добрые помогут.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты сам видишь их родственников. Маргарита Георгиевна чего стоит. Рано об этом заикаться, но я жду от них любой подлости.

- Мы их в обиду не дадим,- Фесенко закурил.- Если потребуется, я для них сделаю все! И ты, Николай, наверняка думаешь то же!