Танцы мужчин - [27]

- И все-таки напрасно. Отношение к скафам и так далеко не благоприятное.

А Дайра вставлял - все кончено. А Ниордан кивал головой.

Сентаури бросил на своего командира презрительный взгляд.

Потом они заметили, что давно уже стоят перед пауком Дайры. Роскошный лимузин Мальбейера находился чуть дальше. Ниордан быстро и ловко занял свое место. Сентаури мрачно бубнил что-то неразборчивое.

- Вот, - сказал ему Дайра. - Вот ты опять спас мне жизнь. Весь день только и делаешь, что жизнь мне спасаешь. Они могли нас на куски разорвать.

- Ты смог бы, - с ненавистью глядя на него, ответил Сентаури. - Ты у нас герой. Молиться на тебя надо.

Мальбейер укоризненно покачал головой.

- Ах, ну зачем такая злая ирония? Дайра у нас действительно герой сегодня, - он тронул Дайру за плечо, но тот, как бы невзначай, отстранился. - Вы совершили сегодня подвиг, дорогой Дайра. Подвиг с большой буквы.

- Его нет, - сказал Дайра. - Кончено. Нет. Последняя соломинка. Ах, черт, нет! Ну и ну.

Говорил он невыразительно и смотрел невыразительно, ему много хотелось сказать, ему хотелось взмахнуть руками, прижать их к сердцу, сделать большие глаза, сильное, страстное хотелось придать лицу выражение, настолько сильное, что уж конечно выглядело бы фальшиво. Поэтому он заморозил себя.

А Сентаури злобно ткнул в него пальцем. - Ты никогда его не любил. Ты никого не любил. Меня тошнит от тебя. Собственного сына прикончил и хвастается, какое у него горе. Тоже мне, герой нашелся.

Дайра подумал - неправда! - и сказал ему. - Неправда, зачем ты так говоришь, ты же не знаешь ничего (он злится на меня почему-то. Почему он на меня злится?), не было на свете человека, которого я любил бы больше, единственное, за что я в этом мире еще держался, а теперь все, его нет, я его собственными руками, разве ты можешь понять, что я чувствовал, ты, кто никого не любит, из чувства долга не любит, это же дико. (Успокойтесь, успокойтесь, дорогой Дайра, и рука на плече, и голос баюкающий.) Ах, да отстаньте вы, ведь не он же убил своего сына, ведь не ты же убил своего сына, и эту дурацкую машину ведь не ты же спалил, ну так и помолчи, не мешайся. А Сентаури (вуалетка, как и у остальных, подвернута, лицо потное, рот искривлен, глаза на Дайру нацелены) сказал: - Вот так он любил сына, друг грандкапитан, этот ваш герой-Дайра. Вы слышали? Ведь он не о сыне горюет, он о себе горюет, скотина, пиджак.

Он начал спокойно, а под конец распалился. Это был настоящий взрыв ненависти. Сентаури ненавидел Дайру. Дайра ненавидел Сентаури. Мальбейер растерянно улыбался, но в глазах его тоже просверкивала злоба, и губы изредка вздрагивали.

Возможно, этот взрыв спровоцировал Мальбейер, тем, пожалуй, что чересчур уж он подчеркивал предупредительность к Дайре, а на Сентаури смотрел с пренебрежительным холодком. А Сентаури больше всего в тот момент хотел, чтобы именно Мальбейер его понял. Ему тоже многое хотелось сказать, правда, он не совсем точно знал, что именно, но лишь бы сокрушить, смять, уничтожить этого самовлюбленного пиджака Дайру, и чтобы обязательно на глазах грандкапитана. Примешивались тут и мысли о повышении, они мелькали почти незаметно, однако не потому хотел Сентаури иметь Мальбейера союзником. Он не знал почему. Я тебя с самого начала раскусил, сразу увидел, что ты за схема. Не знаю, может, ты и хороший скаф, но только до поры, потому что пиджаку хорошим скафом не стать. Хаяни тоже не был хорошим скафом, жидковат был для этого, думал слишком много, но он, по крайности, не пиджак, он на самом деле хотел стать одним из нас. Ты его всегда недолюбливал, потому что ты не такой, ты притворялся, а он нет. Ты его просто презирал, и скрывать не собирался, что презираешь. Ты и сегодня на него подумал, что это он про мальчишку твоего рассказал. Ты его просто убил этим. Он мне так и сказал. Дайра, говорит, за человека меня не считает, наговорил на меня. И никто не считает.

- Он так и сказал? - спросил Мальбейер.

- Но постой, - крикнул Дайра, - он ведь и в самом деле про сына моего разболтал.

- Нет, - сказал, словно ударил Сентаури. - Это я. Это я предупредил Мальбейера. И не жалею. Я тебе никогда не верил. Тебя выгонять надо из скафов.

- Подождите, тут что-то не так, - заторопился Мальбейер. - Мне о сыне вашем, дорогой друг капитан, именно Хаяни и рассказал. А Сентаури... Может, вы другому кому говорили, друг Сентаури?

- Да что вы, в самом-то деле? - оторопел тот. - Не помните? А кто мне вакансию предлагал?

Схожу с ума, показалось Дайре.

- У меня и мысли такой не было! - наиубедительнейшим тоном оправдывался Мальбейер. - Да такое и невозможно. Вакансия - Дайре. Это не я решаю, меня на том совещании не было. Откуда у вас такие сведения?

Сентаури растерялся. Ненависть все еще рвалась наружу, но эта сбивка закрыла для нее все выходы.

- Послушайте, - простонал Дайра. - У меня погиб сын. Мне плохо, честное слово. Перестаньте, пожалуйста. Завтра.

И взрыв продолжился.

СЕНТАУРИ

Сентаури изобразил великолепнейшее презрение, И это скаф! Посмотрите на него. Он сейчас расплачется. Как так вышло, что этот разнюненный пиджак все выдержал, сына убил, а я на Хаяни сломался, то есть на том, что вообще-то меня мало касаться должно. Он - смотрите! - герой.