Танцы марионеток - [6]

Илюшин с Сергеем переглянулись. «Большой вопрос – кто у вас в доме с прибабахом», – подумал Бабкин, наблюдая за мимикой предпринимателя.

– В нормальном состоянии моя жена ничем не отличалась от тысяч таких же куриц, как она, – сообщил Тогоев, не открывая глаз. – Но иногда с ней случались вспышки… такие вспышки…

– Приступы ярости? – пришел на помощь Илюшин.

– Не совсем. – Олег Борисович наконец открыл глаза и просверлил Илюшина взглядом. – То есть да, ярость тоже была. Но она как будто превращалась в другого человека и начинала действовать хладнокровно и обдуманно. Встречал я вспыльчивых людей, которые взрываются сразу же, но Агнесса была не из таких: если ее что-то выводило из себя, она ничем этого не показывала, а держала в себе. Зато спустя какое-то время могла на ровном месте устроить такое! После того как я отмазал ее от двух уголовных дел, мне это надоело, и я с ней развелся. Отправил как можно дальше от себя, чтобы она не вздумала выкинуть чего-нибудь похожего по отношению ко мне. У нее ума бы хватило! И, как показала жизнь, правильно сделал…

Он замолчал, и по лицу его Илюшин понял, что продолжения об Агнессе не будет.

– Ваша дочь унаследовала эту… особенность? – В последний момент он заменил слово «расстройство» более корректным.

– А хрен ее знает, – почти с удовольствием сказал Тогоев. – Яблочко от яблони недалеко падает. Я думаю, что унаследовала, – пару раз бывало, что она застынет и смотрит на меня таким же взглядом, как у матери: глаза тупые, неподвижные, а губу жует, как будто съесть хочет. Но ничего, обходилось. Попробовало бы не обойтись!

Он хохотнул, покосился на дверь, за которой стояли телохранители.

– Последний год она жила в моем доме и отчего-то считала, что я обязан ее содержать и выполнять ее прихоти только потому, что мы с ней биологически кровные родственники. Большое заблуждение, должен сказать. Повторюсь, чтобы не было непонимания: я не сильно буду переживать за Юлькину жизнь. На протяжении года она ныла, выпрашивала у меня деньги, трепала мне нервы и изводила прислугу. Собственных денег у нее практически нет, потому что я давал ей понемногу – надеялся, что это послужит стимулом для поиска работы. Не послужило.

– Зачем в таком случае вам нужно ее искать?

– Я баллотируюсь в Законодательное собрание Московской области, – сказал Олег Борисович, становясь серьезным и четко выговаривая каждое слово. – Если в решающий момент в газетах появится информация, что моя единственная дочь была задержана в наркопритоне или застукана с тремя мужиками в сауне, то… В общем, вы и сами все понимаете. У меня полно врагов, как у всякого умного и успешного человека, и они вцепятся в подобную историю, как собаки в кость. Не могу этого допустить.

Бабкину пришло в голову, что в таком случае лучшим вариантом для Олега Борисовича было бы вовсе избавиться от дочери, но Тогоев будто прочитал его мысли:

– Когда я найду Юльку – когда вы ее найдете, – приставлю к ней своих людей, чтобы быть в курсе ее жизни. Тащить дочь обратно ко мне не нужно, я просто хочу знать, с какой стороны следует опасаться удара. Скорее всего, она живет у какой-нибудь подруги, транжирит чужие деньги – это единственное, что Юля умеет делать. Но я должен быть спокоен.

– Итак, вы хотите, чтобы мы узнали, где живет ваша дочь, – уточнил Макар. – На этом наша задача будет выполнена?

– Полностью, – подтвердил Тогоев. – Нет, секундочку! Если это возможно, я хочу, чтобы вы выяснили, чем она занимается. Я имею в виду, работает ли, с кем живет… Да, одно важное условие: когда вы ее найдете, не пытайтесь общаться с тем человеком, у которого она обосновалась. Он ее предупредит, и таким образом вы Юлю спугнете. У меня уже есть неприятный опыт… – он помрачнел. – Не хочу, чтобы Юльку пришлось заново выслеживать. Стоимость вашей работы… – Он быстро написал несколько цифр на вырванном из блокнота листе бумаги, придвинул его к Илюшину. Тот бросил короткий взгляд, кивнул и вернул листок Тогоеву.

– Кто-то уже искал девушку, Олег Борисович? – вступил в разговор Бабкин.

– Моя служба безопасности, – нехотя сказал тот, насупив короткие, словно обритые с краев, брови. – Безрезультатно. Поэтому я и хочу, чтобы за это дело взялись вы. Все данные будут вам предоставлены.

Словно в продолжение этой фразы, он повернул к ним ноутбук, щелкнул клавишей мыши, и на экране появилась фотография девушки.

– Моя дочь, – прокомментировал Олег Борисович. – Относительно недавний снимок.

Бабкин с интересом взглянул на снимок Юлии Тогоевой.

Она оказалась невысокой, худой, выглядевшей младше своего возраста и довольно несимпатичной. Было в чертах ее лица что-то неприятное, хотя на лице девушки играла улыбка. Посмотрев на фотографию пару секунд, Сергей понял, что именно: взгляд был совершенно серьезным, и, мысленно закрыв сначала нижнюю, а затем верхнюю часть лица на снимке, Бабкин обнаружил, что получается две девушки. Первая заискивающе улыбалась, и подбородок у нее был безвольный. Вторая смотрела жестко, и казалось, что нос под этими небольшими глазами обязательно должен быть крючковатый, как у Бабы-яги.