Танцующая на лепестках лотоса - [9]

— За мной! — крикнул Джаявар своим воинам, а сам бросился в самое слабое место цепи чамов.

Там за спиной неприятеля начинались джунгли, и Джаявар понимал, что они могут стать их спасением. Отчаяние его превратилось в ярость. Он увернулся от копья молодого чама, щитом отбил удар его топора и бросился в образовавшуюся брешь. Но он не побежал вперед, а развернулся и атаковал следующего воина и продолжал крушить и убивать, пока рядом с ним не оказалась Аджадеви. В руках у нее было окровавленное копье, которым она ударила очередного чама в живот. Бросив после этого свое оружие, она побежала в сторону леса, но бежать ей мешала юбка. Джаявар догнал ее и одним ударом сабли сделал в юбке разрез сверху донизу.

Теперь ничто не мешало ей бежать, но она при этом все же больше опасалась за его жизнь, чем за свою. Они оказались под сенью джунглей — девственного леса, где росли баньяны, фиговые и тиковые деревья, почти не пропускавшие сквозь свои кроны солнечного света. Джаявар надеялся, что чамы не будут преследовать их, но те могли знать, что в этой небольшой группе выживших в храме находится наследник престола и его жена, и у них мог быть приказ убить или захватить в плен любого члена королевской семьи кхмеров.

Аджадеви чуть ли не каждое утро проводила в джунглях в молитвах и поэтому хорошо знала здесь каждую тропинку. Она уверенно повела группу вглубь леса, направляясь на запад, к землям другого врага кхмеров — сиамцев. Позади она слышала звуки боя и понимала, что это Джаявар с другими воинами сражается с преследователями. Стрела попала в руку бежавшей рядом с ней рабыни, и Аджадеви подхватила кричащую от боли женщину, помогая ей продолжать путь. Хотя подошвы Аджадеви были загрубевшими, они все же начали кровоточить. По и без того темным джунглям расползался зловещий дым. Вдали слышались отчаянные крики. Высматривая приметы, чтобы не сбиться с пути, Аджадеви двигалась вперед и впервые в жизни радовалась тому, что у нее нет своих детей и ей не придется нести бремя потери, которое сейчас легло на плечи ее мужа.

В нескольких сотнях шагов позади них Джаявар со своими воинами на ходу продолжал сражаться с чамами. При мысли о своей семье и приближенных его переполняла скорбь. Но он заставлял себя думать об Аджадеви, представлять, как чамы насилуют ее. Эти картины наполняли его немыслимой силой, и его яростные атаки вдохновляли его людей и вселяли в них уверенность. Он нападал, отступал и атаковал вновь. Однако в каждой новой стычке он терял людей, а вот чамы уже побаивались его клинка и пытались окружить его и его воинов, начав обходить их с двух сторон. Поэтому он крикнул Аджадеви, чтобы она поторопилась. Затем он разбил свой отряд на две группы, чтобы отражать атаки чамов, обходивших их с флангов. Вокруг него свистели стрелы, попадая в деревья и человеческую плоть. Мужчины и женщины падали на землю и уже больше не поднимались. Брошенное издалека копье угодило ему в бедро, нанеся довольно глубокую рану, и его передвижение замедлилось. И все же он продолжал драться, остановившись только тогда, когда рядом с ним упал мальчик семи-восьми лет. Джаявар посмотрел по сторонам, ища его мать, но, так и не найдя ее, бросил щит, взвалил ребенка на левое плечо и побежал с ним. Двое чамов, видя его уязвимость, набросились на него. Он тут же остановился и с такой силой ударил по щиту одного из нападавших, что расколол его и убил еще одного врага. Второй взял стрелу и натянул свой лук, а Джаявар отвернулся, прикрыв ребенка своим телом.

Но стрела так и не слетела с тетивы. В детстве Джаявар складывал в джунглях столбики из камней, отмечая свои любимые места. Аджадеви наткнулась на одну из таких вех, восприняла это как знак свыше и тут же заторопилась назад, к мужу. Увидев чама, целящегося в него из лука, она прыгнула ему на спину и вцепилась ногтями в глаза.

Услышав ее голос, Джаявар обернулся и, увидев свою сражающуюся с врагом жену, убил чама. Не выпуская из рук мальчика, он помог ей подняться на ноги. Они снова стремительно, как испуганные олени, бросились бежать через джунгли, ориентируясь по каплям крови на земле, оставленным ранеными кхмерами.

В какой-то момент крики их преследователей стали затихать, а затем и вовсе умолкли. Кхмеры не останавливались, время от времени идя по руслам ручьев и протоков, чтобы скрыть свои следы. Они оставляли за собой мертвых и подбадривали друг друга, когда силы покидали их. Ряды их пополнялись другими беглецами, встреченными в лесу. Солнце начало садиться, и они следовали за ним в сторону Сиама.

Мальчик на плече Джаявара заплакал, и принц впервые за все время подумал о том, что пора бы остановиться. Впереди между деревьями показалось пирамидальное строение. Сложено оно было из грубо обтесанных блоков латерита^[1], и хотя часть древней постройки обрушилась, два больших баньяна, проросших через ее фундамент, похоже, удерживали все это сооружение, не давая ему рассыпаться. Джаявар никогда не натыкался на эти руины. Он остановился и поставил мальчика на землю. К ним сразу подбежала заплаканная женщина с мокрыми от слез щеками, которая, повторяя имя сына, увела его с собой.