Танцуя в огне - [62]
Боль выворачивала Гулю изнутри. Слезы выступили на глазах, и Гуля заморгала часто-часто: если Антон их увидит, они обидят его. Жалость всегда унижает таких, как Тошка.
— Она мне позвонила, да. Сказала, чтобы я когда-нибудь навестила тебя. Я пришла сразу же. Что значит — «когда-нибудь навестить»? — возмутилась Гуля.
— Ясно. Спасибо, Гуль, — и вновь молчание.
Гуле хотелось сказать ему так много! Только нужных слов не находилось. Как сказать, что она его любит? Выпалить сию секунду? «Антон, я давно тебе хочу сказать, что тебя люблю, и мне все равно, что у тебя с ногой!» Глупо. Она бы сама в жизни не поверила, если бы ей так сказали.
— Как это произошло? — тихо спросила Гуля.
Антон хмыкнул, немного оживившись:
— Не поверишь. Не на выступлении и не на трюке! На тренировке у меня в танцевальном центре. Объяснял начинашкам легкий прыжок из модерна. И вот — дообъяснялся. Прыгнул неудачно. Вдвойне обидно… Я бы понял, если бы сложный трюк. А здесь — на ровном месте…
Гуля сочувственно покачала головой, хотела дотронуться участливо до Антошкиной руки. Вовремя спохватилась, отдернула уже было протянувшуюся к его руке свою ладонь. Вдруг не так поймет?
— Ничего, Тош, все же будет нормально, правда? Ты скоро опять будешь танцевать. Ничего, немного подлечишься, опять в огонь…
Болезненная гримаса на лице Антона заставила Гулю умолкнуть и проклясть себя за то, что начала говорить дурацкие общие фразы, всегда тягостные для людей, которым их говорят. Гуля будто со стороны услышала в них скрытое злорадство и ужаснулась себе. Иногда действительно лучше жевать, чем говорить. Или стоит просто молчать.
— Я не знаю, Гуля, когда вернусь. Мне ничего не обещали врачи. Ничего. Либо повезет, либо я так и останусь хромым на всю жизнь. Или еще чего хуже. Так что в ближайшее время я не вернусь. Ни в танцы, ни в огонь. Никуда…
Гуля широко раскрыла глаза. Не может быть! Она не представляла артистический мир без Антона. Без кого угодно, даже без своего коллектива, но только не без Антона.
— Антон… Нет! Ты что говоришь?!
— Наверно, мне пора взрослеть, Гуля, — горько усмехнулся Антон, — взрослеть… Скакать до тридцати лет через горящую веревочку — это слишком. Жизнь намекает: иди, Антон, работай. Как все. Ладно, ничего, — Антон отвернулся, прищурившись, и немигающим взглядом уставился в стену.
— Нет, Антон! Ты что? Огонь — это же твое! Блин, да ты… да ты лучший фаерщик из тех, кого я видела! Ты… ты суперский! Что значит — «как все»? Антон, у тебя талант, зачем тебе быть как все? — воскликнула Гуля, ошарашенно мотая головой, — Антон…
— Ладно, остынь, Гуля, — Антошкины губы чуть скривились в невеселой улыбке. Глаза же остались такими же скорбными, — зачем ты мне душу рвешь? Если даже все, что ты сказала, правда, то это в прошлом. Я был таким, Гуля. Был. Теперь я — никто. Калека, — последнее слово он произнес с потрясшей Гулю интонацией, от которой она сама уставилась на Тошкину простыню.
Гуля не могла сообразить, что сказать еще ему в утешение. Что она в школе читала «Повесть о настоящем человеке», главный герой которой научился танцевать на протезах? Это вряд ли успокоит Антона, а из уст Гули такой факт будет звучать как откровенная издевка. У нее-то все отлично, она-то танцевать может.
— Раз пришла, давай поговорим об одной вещи, — неожиданно проговорил Антон, уставившись на Гулю холодно и отстранённо.
— Давай, — Гуля готова была выслушать сейчас что угодно. О себе — в том числе.
— Мне придется уйти, Гуля, — еле заметная судорога пробежала по лицу Антона, — уйти… из фаера. Мой коллектив остается без руководителя. Я хочу отдать…отдать его тебе.
— Что? — Гуля не поняла, что произнес Антон. Он бредит?
— Теперь ты станешь руководителем моего коллектива. Основным танцором, хореографом… Всем, чем раньше занимался я, займешься ты. Конечно, ты не сможешь исполнять некоторые трюки, которые делал я, и какие-то номера придется убрать из репертуара навсегда. Но, я думаю, ты придумаешь другое, заменишь мои номера своими…Поначалу я помогу тебе: посоветую, кого из парней поставить в главные исполнители и прочее. Ребята тебе слова поперек не скажут. Ни они, ни девочки. У меня хороший сплоченный коллектив, кроме того, я проведу с ними разъяснительную беседу, да и ты, думаю, сможешь их удержать и направить как руководитель. Имя «Фристайла» хорошо раскручено, при умелом управлении ты сможешь добиться еще большей известности коллектива.
— Антон, что…
Гуля хотела перебить Антона, но тот, казалось, не слышал ее:
— Нужно занимать освободившуюся нишу скорее, Гуля. Пока ее не занял кто-то другой, тот же «Фаер дрим», например. Тем более, ты же всегда мечтала быть первой, не так ли? Гордая Гуля всегда хотела обойти всех, — скривил губы Антон, и глаза стали еще более печальными, а Гуле захотелось кричать, — Ты же всегда хотела кому-то что-то доказать? Давай начистоту. Даже не кому-то — мне. Я не знаю, зачем тебе это было надо. Как будто я кто-то уж… я даже слова не подберу… Короче. Забирай мой «Фристайл» себе. Теперь ты первая фаерщица в городе, даже мои сильные парни — не в счет. Они всего лишь исполнители, не больше. Люди, которые слепо делают то, что им скажешь. И ни одна девочка не переплюнет тебя, Гуля. Ты — первая на пьедестала. Виват, королева! Только поспеши. В нашем деле остановка равна падению…
Неотразимые и успешные любимчики судьбы не любят неудач и презирают неудачниц. Что делать, если ты — одна из них? Как завоевать сердце этих неприступных принцев? Возможно ли? И нужно ли…
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.