Танцуя на радуге - [41]

А фонтанов было пять!

Все они били, и, глядя на игру струй, ниспадавших в изящные каменные чаши, Лоретта подумала, что с ними не сравнится даже фонтан в Булонском лесу, который показал ей Фабиан.

Когда они переступили порог замка, Лоретта тут же хотела начать его осмотр, но Фабиан отправил ее наверх переодеваться.

— Мы обвенчаемся сейчас же, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой без минуты промедления.

Глаза Лоретты широко раскрылись, и она сказала растерянно:

— Я думала… вы назначите… церемонию… позднее.

По его глазам она увидела, как желанна ему, но он сказал спокойно:

— Мой капеллан нас ждет, чтобы совершить обряд, как только ты будешь готова. Это был замок моей матери, и ты наденешь фату, в которой венчалась она. И я пришлю тебе с горничной ее тиару. Мое сокровище, я хочу, чтобы ты выглядела как невеста, которая всегда жила в моих мечтах.

Она одарила его улыбкой безграничного счастья.

Лоретта поднялась по лестнице, где на верхней площадке ее ожидала экономка в черном платье, седая почтенная женщина.

Указывая Лоретте дорогу по коридору, она говорила:

— Это очень счастливый день для нас всех, мадемуазель. Мы так молились, чтобы господин маркиз женился, и теперь, видя вас, я вижу, что вы именно та невеста, которую выбрала бы для него его покойная матушка, которую мы все любили.

— Благодарю вас, — сказала Лоретта. Спальня, куда ее проводили — спальня матери Фабиана, решила она, — показалась ей изумительно красивой.

Плафон изображал Венеру, восстающую из моря, в окружении купидонов.

Большую кровать венчал поддерживаемый четырьмя столбиками балдахин, на котором позолоченные купидоны держали цветочные гирлянды.

Лоретта распорядилась, чтобы Сара упаковала среди прочих и платье, которое было сшито в Лондоне для ее представления королеве.

Оно было из белого шифона с пышными оборками, а рюшки у выреза блестели стразами.

Ей показалось, что она видит брызги фонтана.

Белокурые волосы и лицо она укрыла фатой из брюссельских кружев, ниспадавшей до пола.

А когда одевавшие ее горничные надели ей на голову тиару, сделанную в виде цветочного венка, Лоретта почувствовала, что выглядит не только как невеста, готовая стать у алтаря, но немножко и олимпийской богиней, как называл ее Фабиан.

Ей сказали, что он ожидает ее внизу.

В спальню принесли букет из белых роз и ландышей.

Лоретта поняла, что букет символизирует ее целомудрие, о котором говорил Фабиан, и чуть покраснела при этой мысли.

А когда она начала спускаться по лестнице и увидела его внизу, она почувствовала, что во всем мире нет человека более красивого и столь неотразимого.

Он был в парадном костюме по французскому обычаю, как она знала.

И она впервые увидела его орденские награды, тут же решив непременно узнать, за что он их получил. Конечно, за высокую доблесть, в этом она не сомневалась.

Он смотрел, как она медленно спускается к нему, и, шагнув ей навстречу, сказал очень тихо и нежно:

— Никакая женщина не могла бы выглядеть столь совершенно. Сердце моего сердца, я знаю, ты ангел, спустившийся ко мне с Небес!

Под фатой она улыбнулась ему, а он взял ее под руку и повел по длинному коридору.

Лоретта догадалась, что часовня расположена в восточном крыле замка.

Вскоре до них донеслась негромкая органная музыка.

Но когда они вошли, Лоретта уже видела только капеллана, ожидающего у аналоя.

По его бокам стояли двое служек.

Служба была короткой, так как Лоретта не принадлежала к католической церкви.

Однако, стоя на коленях рядом с Фабианом и принимая благословение, она решила, что перейдет в католицизм, чтобы молиться вместе с Фабианом и их детьми, когда они у них будут.

Они поднялись с колен, и ей показалось, что маленькая часовня вовсе не пуста. Она ощутила, что тут жива и сильна вера всех тех, кто молился в этих стенах на протяжении многих веков.

И когда Фабиан повел ее к двери, ей не нужны были поздравления никаких свадебных гостей.

К удивлению Лоретты, они не направились, как она ожидала, в гостиную, чтобы выпить шампанское за здоровье друг друга.

Вместо этого Фабиан поднялся с ней по лестнице в другую спальню, смежную, как она догадалась, с ее спальней.

Эта комната была больше, не менее красивой, но, пожалуй, чуть пышнее, а старинная мебель, видимо, уцелела в кровавые годы революции.

Огромную кровать с алыми расшитыми гербами Фабиана занавесями увенчивал балдахин, сверкающий позолотой и покрытый столь искусной резьбой, что Лоретте захотелось посмотреть его поближе.

Однако пока ей довольно было смотреть на своего мужа.

Он закрыл двери и увлек ее к окну, откуда открывался вид на фонтаны, играющие среди цветников.

— Это твой дом, мое сокровище, — сказал он, — и я хочу, чтобы ты полюбила его, как люблю я, и превратила в обитель любви для всех, кто живет тут.

— Этого и я… хочу.

Тут она прильнула к нему и спросила:

— Мы правда… поженились? Я правда ваша… жена? Я была так уверена, когда вы… сердились на меня, что… я вам больше… не нужна.

— Ты моя жена, — сказал Фабиан глубоким голосом, — и я намерен доказать это, моя любовь, так убедительно, что ты уже никогда в этом не усомнишься.

При этих словах он осторожно снял с ее головы тиару, а потом кружевную фату, положил их на кресло рядом и притянул Лоретту к себе.