Танцуй, пока можешь - [9]

– Кто, Белмэйн? – Эллери вздохнул. – Если говорить об учебе, то он необыкновенно талантлив. Что же до остального, то этот парень просто не. может не нравиться. Хотя в нем всего слишком много – слишком красив, слишком обаятелен, слишком остроумен.

– Вам он тоже нравится?

Эллери рассмеялся:

– Ладно, хватит о нем.

С этими словами он схватил меня за руку и потащил следом за собой, к вершине холма. Там, на дереве, мальчики недавно сделали качели. Я села поудобнее, и Эллери стал меня раскачивать. Некоторое время он пытался флиртовать, но поняв, что я намерена упорно этого не замечать, начал раскачивать качели все сильнее и сильнее, до тех пор пока я не закричала, чтобы он остановился. Кончилось все тем, что я не слишком удачно спрыгнула, покатилась по склону вниз и затормозила о мусорные баки, наполненные сухими листьями, опрокинув их. Эллери подбежал ко мне, бледный от волнения, но увидев, что я совершенно не пострадала и смеюсь, тотчас же пришел в себя.

– Вы очень необычная и совершенно потрясающая девушка, – сказал он, помогая мне подняться на ноги. – Как, впрочем, и ваши ноги.

– Вы не должны были смотреть! – с притворным возмущением воскликнула я, отряхиваясь от листьев.

Внезапно я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и, подняв глаза, увидела Александра. Стоя у окна музыкальной комнаты, он наблюдал за происходящим. Не знаю почему, но в этот момент мне показалось, что солнце спряталось за тучи. Меня забила дрожь.

– Замерзли? – услышала я голос Эллери. – Пойдемте обратно. Я пришлю кого-нибудь из мальчиков убрать здесь.

Мы обогнули здание и вошли через центральный вход, почти сразу же столкнувшись с Александром, который выходил из музыкальной комнаты.

Когда Эллери попросил его пойти и убрать листья, он посмотрел на меня с такой яростью, что я невольно отшатнулась. Затем, не сказав ни слова, Александр направился мимо нас к двери.

– Белмэйн, – окликнул его Эллери, – меня абсолютно не волнует ваше отношение ко мне, но я по прошу вас немедленно вернуться и извиниться перед мисс Соррилл. Слышите, немедленно!

Александр повернулся, но не сделал ни шагу.

– Приношу свои извинения.

Расставшись с Эллери, я подождала, пока он зайдет в учительскую, и направилась следом за Александром.

Я обнаружила его во дворе, где он послушно собирал листья в мусорные баки. Обычно это занятие считалось наказанием, к тому же только для младших школьников, поэтому я прекрасно понимала состояние Александра. Приказ Эллери был для него самым настоящим оскорблением.

Услыхав шаги, он поднял голову, но при виде меня снова вернулся к своему занятию.

– Вам помочь? – предложила я.

– Благодарю, не нужно.

Некоторое время я молча стояла рядом, наблюдая за ним. Его близость заставляла меня страшно нервничать, и я была даже рада, что он не поднимал головы. Наконец, не выдержав напряжения, я сказала:

– Я пришла сюда поговорить с вами. Вы согласны выслушать меня?

Александр перестал собирать листья и выпрямился, по-прежнему продолжая смотреть мимо меня.

– Послушайте, я очень сожалею о происшедшем и не имею ничего против того, чтобы извиниться перед вами. А поскольку нам все равно придется сосуществовать под одной крышей, будет лучше, если мы все-таки выясним отношения и начнем относиться друг к другу по-человечески. Вы не возражаете, если для начала я попрошу смотреть на меня, когда я к вам обращаюсь?

Честно говоря, я не ожидала, что он выполнит мою просьбу. И когда Александр действительно посмотрел прямо мне в глаза, это явилось для меня полной неожиданностью. Я почувствовала, что краснею.

– Ну вот, так уже лучше, – немного овладев собой, продолжала я. – Мне не хотелось бы долго обсуждать события, которые привели к нынешнему положению дел, и, надеюсь, вы тоже к этому не стремитесь. Но если бы вы в свое время хоть на мгновение задумались о возможных последствиях, прежде чем колдовать над этой проклятой машиной, то…

– А почему вы так чертовски уверены, что именно я «колдовал над этой проклятой машиной»? – резко перебил меня Александр. – Вы что, видели, как я это делал? Нет. Давайте посмотрим правде в глаза. Вы возненавидели меня с самой первой минуты своего пребывания здесь. Вы…

– Не кричите на меня, Александр Белмэйн. Вы тогда хитростью заставили меня воспользоваться этой дурацкой машиной, и сами прекрасно это знаете.

– Никто вас не заставлял ничего делать! Вы просто дура!

– Да как вы смеете так со мной разговаривать! Зарубите себе на носу, что… И не пытайтесь перебить меня. Я не собираюсь вас больше слушать.

– Почему? Боитесь услышать то, что я вам скажу?

– Не говорите глупостей! Я вас совершенно не боюсь!

– Нет? – Он шагнул ко мне, и я поспешно отступила. – Посмотрите на себя! Вы уже не так самоуверенны, как раньше, правда? А теперь для разнообразия можете меня выслушать. Знаете, как вы мне понравились поначалу? Я сделал все, чтобы вы почувствовали себя в этой школе как дома! И чем вы мне на это отвечали? Вы меня попросту игнорировали. Стоило вам увидеть меня, как вы тотчас же разворачивались и шли в другую сторону. А как вы со мной разговаривали? Почему только для меня вы приберегали этот свой противный надменный тон? Я не понимаю, чем заслужил такое отношение, да теперь это уже и не имеет значения. Почему бы вам не оставить меня в покое?