Танцовщица из Хивы, или История простодушной - [25]

— Доченька, время уже, давай-ка сними свою одежду и надень вот это.

Невеста, услышав эти слова, начинает плакать и убегает в другую комнату. Женщины идут за ней и приговаривают:

— Не плачь, доченька, у всех такая судьба.

Другая говорит:

— Радуйся, что тебя взяли. Некоторые сидят и ждут своего счастья.

Ей помогают снять одежду, надевают свадебное платье. Девушки заплетают невесте косички — иногда две, иногда сорок, но никогда — одну. Женщины надевают на голову невесты тюбетейку, лоб покрывают специальным белым платком и говорят:

— Эй, Аллах, сейчас она выйдет, как светлая луна! Спаси ее от бед!

Платок этот вот для чего нужен: в первую брачную ночь жених и невеста спят вместе, а потом жених требует, чтобы невеста доказала свою невинность. Тогда невеста снимает с головы белый платок и вытирается им. Если платок становится от крови красным, тогда невинность доказана.

После одевания невесту кормят, чтобы она силы не теряла. Хотя в тот момент ей совсем не хочется есть от волнения.

Народ сидит в доме и ждет, когда невеста выйдет и ее повезут к жениху. В это время все едят плов.

Когда невеста появляется, ее окружают подружки, быстро накидывают на нее большое покрывало и ведут на улицу. Там уже ждет толпа народа. Все просят, чтобы отец благословил свою дочь.

Потом везут невесту к жениху.

Неподалеку от дома жениха машину останавливают. Один из родственников жениха разводит небольшой костер, через который должна проехать машина. Это такой языческий пережиток. И никому не разрешают перебегать дорогу перед машиной — есть примета, что детей не будет.

Невесте помогают идти, ведь она под покрывалом ничего не видит. У двери стоит кто-то со стороны жениха и произносит имена родственников. В честь каждого невеста должна поклониться. После этой церемонии невесте говорят:

— Заходи в дом с правой ноги!

И невеста с правой ноги переступает порог. Этот обычай идет из поколения в поколение.

Если после свадьбы в доме все нормально, говорят:

— Хорошо! Невеста с правой ноги в дом вошла!

Если случается что-то неприятное, то ее упрекают:

— Вошла в дом не с той ноги!

* * *

Меня выдавали замуж так же, как всех наших женщин. Этот ритуал с небольшими изменениями передается из поколения в поколение.

В день свадьбы, к полудню, пожилые женщины надели на меня белое платье, на голову повязали белый платок — знак невинности. Накрыли меня большим покрывалом и велели мне плакать. А я именно в этот момент не могу заплакать, и все тут. Соседка дергает меня за руку и говорит:

— Плачь, плачь, а то сплетни пойдут — родной дом покидает и ни слезинки не проронила.

— Не могу плакать! — отвечаю я.

Она щиплет меня:

— Дура, кто это увидит, дура! Ты просто ори, и все, хотя бы притворяйся.

Пришлось притворяться, будто я плачу, а на самом деле под покрывалом радовалась, что наконец-то выхожу замуж.

Перед тем как мне сесть в машину, отец меня благословил. И так мы поехали на семи легковых машинах и на одном грузовике со шкафом, диваном и коврами. Пересекли границу, прибыли в город Ташауз. Нас уже там ожидали. Зарезали барана и сыграли свадьбу.

Гости ночью не спали. Ждали от нас обоих результата. Мой муж утром должен был доказать им мою невинность. Вот теперь я начала по-настоящему плакать. Муж меня успокаивает. Оба думаем, как выйти из этой ситуации, что делать? Вдруг Икрам говорит:

— Все, придумал! Бибиш, ты не волнуйся, все будет нормально. Я сейчас приду. Ты лежи и жди меня, ладно?

Через десять минут он вернулся с каким-то свертком. Запер изнутри дверь, потом развернул газету. И я увидела кусок свежего мяса. Он снял с моей головы белый платок и начал тереть его мясом, чтобы спасти мою шкуру. Получилось кровавое пятно.

Утром рано все родственники собрались во дворе. Икрам вышел с платком, который ночью тер мясом, и показал им. Его хвалили — молодец, молодец. Потом разошлись по домам. Слава Богу, все обошлось. Никто ничего не заподозрил. Так благодаря мужу я была спасена, а то его родня выгнала бы меня в свое село, как собаку.

После свадьбы некоторые из родственников остались, чтобы убрать дом, помыть посуду. Они рассказали, что когда ехали меня сватать, то, не подъезжая к нашему дому, спрашивали у людей, какая я, замужем была или нет, из какой семьи, хорошей или плохой. К моему счастью, почти все сказали: «Она все время учится», «Отец учитель, простой, хороший человек», а некоторые просто говорили: «Откуда нам знать, какая она?!»

Хорошо, что им навстречу не попались плохие люди, те, которые любят таскать повсюду сплетни.

Вот и закончились мои бесконечные страдания, думала я, хотя не знала, что ждет меня впереди.

После свадьбы свекровь зашла в нашу комнату и говорит:

— Дочка, мы с завтрашнего дня выйдем на работу. У нас дома всегда режим: в восемь пятнадцать — завтрак, в тринадцать пятнадцать — обед, в восемнадцать пятнадцать — ужин. Мой муж любит чистоту и порядок. Все должно быть в порядке. У нас бывает много гостей. Ты должна всегда успевать и стараться быть аккуратнее, поняла?

Я в ответ только киваю, потому что у нас запрещается разговаривать целый год со свекровью и свекром: целый год нельзя говорить, только головой можно кивать и, как глухонемой, руками, жестами объясняться. Такой обычай, все местные молодые невестки соблюдают это правило. Поскольку у Икрама мама наполовину русская, она не хотела, чтобы я все время молча ходила. Она сказала, улыбаясь: