Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг - [50]
Дальше рассказ нашей попутчицы был и вовсе страшен:
"Ограбив нас и убив бабушку, пьяные уполномоченные с активистами, хохоча, переступили через мертвое тело бабушки и двинулись к нашим соседям, которые тоже подлежали раскулачиванию, предварительно опрокинув в печи чугуны со щами и картошкой, чтобы мы оставались голодными. Отец же стал сколачивать гроб из половиц для бабушки. В голый и разграбленный наш дом пришли женщины и старушки, чтобы прочитать молитвы по новопреставленной рабе Господней. Три дня, пока покойница лежала в доме, к нам еще не раз приходили уполномоченные, всякий раз унося с собой то, что не взяли ранее, будь то кочерга или лопата. Я сидела на окне и караулила — не идут ли опять активисты. И как только они появлялись, быстро стаскивала со своих ног пуховые носочки, которые мне связала моя мама, и прятала под рубашку, чтобы их у меня не отняли.
В день, когда должны были хоронить бабушку, в наш дом ввалилась пьяная орава комсомольцев. Они стали всюду шарить, требуя у отца денег. Отец им пояснил, что у нас уже все отняли. Из съестного в доме оставалось всего килограмма два проса, которое мама собрала в амбаре на полу. Его рассыпали в первый день раскулачивания из прорвавшегося мешка, который тащили пьяные комсомольцы. Пока они рылись в доме, мама незаметно сунула в гроб, под голову мертвой бабушки наш последний мешочек с просом. Активисты, не найдя в доме денег, стали их искать в гробу у покойницы. Они нашли мешочек с просом и забрали его с собою.
В ночь после бабушкиных похорон отец завернул меня сонную в свой пиджак и отнес к своей сестре. Я помню, как он меня поцеловал в последний раз, а я, обхватив его своими ручонками, потерлась своей щекой о его небритое лицо и ощутила на нем слезы. Я тут же заснула на руках моей тети, которая меня потом и воспитывала. А папа с мамой тайно ушли в ту ночь из деревни, не дожидаясь высылки по этапу. Что дальше с ними было — я не знаю. Думаю, и верю в это, — были бы живы, они вернулись бы за мною. Но не пришли, а значит, погибли где-то. Меня же вырастила моя тетя, а ее муж заменил мне моего папу, а потом и он не вернулся с войны.
Мобилизованный через неделю после ее начала, он прислал нам одно-единственное письмо. Тетя, будучи еще совсем молодая, осталась со мною. Вдвоем с ней мы уже в войну и после нее работали по 12 часов в колхозе за палочки, ничего не получая за свой труд. А чтобы не умереть с голоду, ели лебеду и крапиву. А потом она выдала меня замуж и нянчила моих детей. Сейчас она уже совсем старенькая, но все еще что-то хлопочет по дому".[60]
Вскоре, не доезжая Моршанска, наша попутчица сошла с автобуса и, прощаясь с нами, чисто по-русски пригласила нас к себе в гости, если случится кому-нибудь побывать у них в деревне.
Мы с моим спутником ехали долго молча, осмысливая все рассказанное. В Моршанске ему предстояла пересадка на другой автобус. Мы с ним обменялись адресами, крепко пожали друг другу руки и разошлись с тем чувством, как будто мы знакомы всю жизнь.
3. ПАМЯТЬ СОХРАНИЛА ВСЕ
(свидетельство Фаата Алтыбаева, семья которого была раскулачена в 1929 году и вывезена на спецпоселение — на "великую сталинскую стройку коммунизма" Магнитку)
"Наше село, расположенное в Закамье, входило в Набереж-но-Челнинский кантон. К моменту коллективизации в 1929 году у нас был свой дом, амбары, лошадь и две коровы, а также десятка два овец, сельхозинтвентарь и пять трудоспособных членов семьи, не считая нас, малышей. Земли нам хватало, и урожай с нее мы собирали отменный.
Осенью, вскоре после засыпки зерна в амбары и кормов для скотины в колоды, приехали организаторы колхозов на двадцати подводах. Они конфисковали у нас все, что только было в амбарах и чуланах, не забыв и весь фураж для скота. Мы, дети, не понимали, что происходит. Стало страшно только тогда, когда пришел старший брат. Он был в соседней деревне у родственников и, увидев происходящее, начал кататься по полу, плача и причитая, чем же он будет зимой кормить скотину. Это была его обязанность в семье. Здесь и мы, дети, поняли, какое горе постигло нашу семью.
Через неделю организаторы снова навестили нас и разбили амбары, прихватив заодно и сруб (на баню). Начались издевательства над такими же трудовыми семьями, как наша. Они всех нас выгнали из нашего дома посреди зимы. А в нашем доме поселили так называемого «бедняка-пролетария», а проще — пьяницу и бездельника. В 1990-х гг., когда мы с сестрою вернулись в свою деревню, была жива еще старуха, которая тогда глумилась над нами, а теперь, осознав то, что она делала, чуть ли не на коленях просила у нас прощенья.
Вначале, видя, как мы и наша мать мучаемся, они вернулись в свой дом, а нам разрешили вернуться к себе. Но затем, подстрекаемые коммунистами, снова пришли, сняли рамы с окон посреди зимы и унесли с собой. Мы же вынуждены были уйти к бабушке по отцовской линии, так как деда уже не было — он только что умер, глядя на все, что тогда вокруг творилось. Надгробный его камень сохранился до сего времени.
Весной 1930-го года отца, а с ним еще семь человек из деревни арестовали, осудили неизвестно за что и отправили на Соловки. В архивах ФСБ, которые мне пришлось читать впоследствии, сказано, что осудили его якобы за агитацию против колхозов. Донос на него исходил от некоей Хозончан Голеевой, про которую даже и говорить не хочется, настолько это был неуважаемый среди односельчан человек. Все это очень тяжело вспоминать сегодня. Но постараюсь вспомнить, что же произошло с нами и еще тридцатью семьями нашей деревни.
Написанная коллективом авторов, книга «Бесчеловечность как система» выпущена в Германской Демократической Республике издательством Национального фронта демократической Германии «Конгресс-Ферлаг». Она представляет собой документированное сообщение об истории создания и подрывной деятельности так называемой «Группы борьбы против бесчеловечности» — одной из многочисленных шпионско-диверсионных организаций в Западном Берлине, созданных по прямому указанию американской разведки. На основании материалов судебных процессов, проведенных в ГДР, а также выступлений печати в книге показываются преступления, совершенные этой организацией: шпионаж, диверсии, террор, дезорганизация деятельности административных учреждений республики и вербовка агентуры. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Описание 11 проектов ограничения самодержавия, составленных в России в XVIII–XIX вв. как сторонниками, так и противниками власти, а также одного антисоветского документа 1942 г. Содержит полные тексты ряда документов и приложения на смежные темы. Книга может быть использована как учебное пособие для спецкурсов по конституционной истории России на исторических и юридических факультетах и привлечь широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
«Черная книга» посвящена той части современной российской топонимики, которая сохраняет наследие коммунистической идеологии и пропаганды. Задача книги — показать подлинную роль, которую сыграли в истории России запечатленные в советских топонимах лица, события и явления, реальные и мифологизированные. Очищение городов и сел от этих названий необходимо для оздоровления идейной среды, в которой живет российское общество. Возвращение исторических названий, а также замена советских топонимов на названия, связанные с творцами непреходящих ценностей нашей культуры, науки и государственности, в том числе с деятелями антибольшевицкого сопротивления, поможет восстановить историческую преемственность нынешней России.Книга подготовлена по инициативе общественного комитета «Преемственность и возрождение России» при финансовой поддержке Объединения русских кадет за границей и Русского исследовательского фонда в США.В подготовке статей участвовали 17 авторов, в том числе С.