Тамара - [11]
Я не хотел говорить Тамаре о вызове: пусть лучше узнает после. Но в поселке ничего не скроешь, весть о телефонном разговоре из секретариата уже разнеслась. Вечером я встретил Тамару, спешившую ко мне.
— А ты говорил, что ничего не будет! — крикнула она, только подойдя. Лицо её было искажено, как от боли. — Я же тебе говорила!
— Да еще ничего и нет, — пытался я пошутить, но она не слушала.
Мы шли по «улице Горького». Я ловил сочувственные взгляды встречных, многие кланялись, а иные отворачивались и спешили пройти мимо. Михаил Петрович, выйдя из столовой, заметил нас и поспешно вернулся в столовую, будто что забыл в ней. Тамара ничего не замечала, теперь уже не только не таясь, но и забыв, что на людях надо бы вести себя поосторожнее, она шла, почти повиснув на моей руке.
На стадионе мы сели, но Тамара, тотчас же вскочила, она не находила себе места.
— Что делать, что делать! — твердила, она, скручивая и разжимая пальцы, наверно совсем так, как пишется об этом в сентиментальных романах. Я машинально подумал, что романы эти не так уж смешны и успел устыдиться, что в такое время думаю об этом.
— Но, Тамара, еще ничего не известно. Может быть, ничего и не будет.
— Ах, ты ничего не знаешь! Ты ничего, ничего не знаешь! Уж если они заберут — конец! Конец, понимаешь?
— Может быть, не заберут. За что им забирать меня? — кривил я душой.
— Ты как маленький! — простонала она. — Неужели ты не понимаешь, что такое НКВД?
— Но, Тамара, что мы можем сделать с тобой?
— А я разве знаю? — заплакала она. — Но ведь надо же что-нибудь сделать, так же нельзя.
Мне стало стыдно: в самом деле, мужчина, а ничего не может сделать. Старое чувство бессилия теперь было тяжело по другому.
Положив голову мне на колени, она плакала, громко всхлипывая. Я гладил её голову и тихо, как ребенку, говорил, что оба мы беспомощные дети перед машиной НКВД и что сейчас ничто не поможет вам. Что пока существует порядок, при котором мы бессильны, мы остаемся не людьми, а вещами и нами будут распоряжаться, как заблагорассудится власти или, какому-нибудь дрянному человеку, а не нам с ней. Что этот порядок унижает нас, что при нем все ваши чувства, как и наша с Тамарой любовь, обращаются в ничто, в пустоту. Я знал что многое из того, что говорю, непонятно ей, да и не нужно бы ей говорить, но говорил, чтобы хоть звуком голоса убаюкать её.
Перестав, плакать, она подняла лицо:
— Они отнимают тебя у меня. А мы ничего не можем сделать. Нет, ты не то говоришь, ты только успокоить меня хочешь! — Тамара опять вскочила на ноги. Я вспомнил, как стояла она передо мной, в первый ваш вечер на этом стадионе. Сколько тогда веры в себя было в ней! Теперь, с опущенной головой и дергающимися руками, рядом стояла не молодая, полная сил девушка, а растерянная женщина, впервые почувствовавшая свое бессилие.
На минуту она превратилась в прежнюю Тамару. Выпрямившись и подняв голову, она процедила, сквозь сжатые зубы:
— Я выцарапаю ему глаза. Если тебя посадят, я оторву ему голову…
Я усадил её, она тоскливо посмотрела и опять заплакала.
О чем мы говорили? Но мы и говорили мало. Тамара порывалась что-то сделать, что-то придумать, ей еще казалось, что не может быть, чтобы ничем нельзя было помочь. Она предложила бежать: мы уйдем в степь, в горы, достанем у киргизов лошадей и ускачем в Китай или Афганистан. Она не знала, что у нас «границы на замке», она, не могла представить, что перед нами закрыты все входы и выходы и что мы можем идти только по приказанной нам дороге…
Утром я пошёл в районное село. Уполномоченный НКВД оказался плотным мужчиной средних лет, с темным обветренным лицом. Предложив сесть, он внимательно обшарил меня взглядом, как будто обнюхал. Опросил, где родился, как попал в Киргизию, раза два открыл лежавшую перед ним папку, заглянув в нее, как бы проверяя мои ответы: очевидно, сведения обо мне у него уже были.
Просмотрев мои документы, он задержался на справках об осуждении Коллегией ОГПУ и об освобождении из концлагеря после десятилетнего заключения. Прочитав их, улыбнулся:
— Вы бывалый человек, тем лучше. Скажите по совести, вы знаете причину вашего вызова? И как вы там вообще живете?
— Благодарю вас, живу, как все, — улыбнулся я. — А причина. — развел я руками, — право, не могу догадаться.
Он засмеялся. В эту минуту я подумал, что большой беды еще не будет.
— У вас там какая-то любовная история завелась? — спросил уполномоченный. Меня кольнуло, не хотелось об этом говорить в НКВД.
— В мою бытность под опекой вашего учреждения не приходилось замечать, чтобы вы интересовались такими историями, — усмехнулся я в свою очередь. — Хотя, конечно, всякое бывает.
— Да, именно, всякое бывает, — добродушно подтвердил уполномоченный. Мне показалось, что он в нерешительности, не знает, что предпринять. «Сейчас решается моя судьба», — мелькнуло у меня в голове.
— А как у вас с военной службой? — спросил уполномоченный. — Военный билет с вами?
— У меня отсрочка на год, по состоянию здоровья, — ответил я, подавая билет. Он посмотрел его, что-то черкнул себе в блокнот и возвратил.
Выйдя из села в степь, я вздохнул полной грудью. Голова немного кружилась, должно быть оттого, что напряжение, которым я жил со вчерашнего дня только-что разрядилось. Мне стало легко, казалось, что я освободился во второй раз. И еще раз я ощутил, как непрочно и ничтожно наше мнимое спокойствие, то, которое мы по необходимости стараемся создать в себе.
Г. Андреев это псевдоним Геннадия Андреевича Хомякова. Другой его псевдоним: Н. Отрадин — писатель, журналист, родился в 1906 году. В России в тридцатые годы сидел в лагере. Воевал. Попал в плен к немцам. Оказавшись в Германии, эмигрировал. Жил в Мюнхене, где работал на радиостанции «Свобода» Там же работал И. Чиннов, и они познакомились. С 1967 года Г. Андреев Хомяков поселился в США. Он писал прозу, в основном автобиографического характера. В 1950-м вышла повесть Г. Андреева «Соловецкие острова», потом очерки и рассказы «Горькие воды», повести «Трудные дороги», «Минометчики».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Павел Финн — автор сценариев к шестидесяти художественным, телевизионным и документальным фильмам. «Миссия в Кабуле», «Объяснение в любви», «Всадник без головы», «Новогодние приключения Маши и Вити», «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского», «Закат», «Миф о Леониде», «Подарок Сталину», «Роль» и многие другие… «Но кто мы и откуда» — неожиданное соединение воспоминаний и прозы. Жизнь и кино. Послевоенная Москва, легендарный ВГИК шестидесятых годов — Геннадий Шпаликов, Андрей Тарковский, Лариса Шепитько… Киносъемки и путешествия — от Средней Азии и Алтая до Ялты и Одессы, Еревана и Тбилиси… Замечательные люди — Илья Авербах и семья Габриловичей, Белла Ахмадулина, Отар Иоселиани, Сергей Параджанов…
Смерть – конец всему? Нет, неправда. Умирая, люди не исчезают из нашей жизни. Только перестают быть осязаемыми. Джона пытается оправиться после внезапной смерти жены Одри. Он проводит дни в ботаническом саду, погрузившись в болезненные воспоминания о ней. И вкус утраты становится еще горче, ведь память стирает все плохое. Но Джона не знал, что Одри хранила секреты, которые записывала в своем дневнике. Секреты, которые очень скоро свяжут между собой несколько судеб и, может быть, даже залечат душевные раны.
Талантливый и эксцентричный акционист Веронов гордится своим умением шокировать общество неожиданными перфомансами. Его дерзкие выходки замечены – художнику предложена сделка, от которой он не имеет сил отказаться. Вскоре после заключения сделки самодовольный экспериментатор понимает, что в нем поселился «гость»… Новый роман Александра Проханова рассказывает о трагедии современного художника, который в поисках самовыражения и погоне за славой забыл об исходных нравственных началах, о культурном «табу», удерживающем его творчество от перерождения в нечто ужасное как для самого творца, так и для окружающих.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Известная французская писательница и журналистка Анн Берест — автор четырех романов и написанной в соавторстве со своей сестрой Клер Берест биографической книги «Габриэль», удостоенной в 2017 году премии «Великие судьбы». «Требуется идеальная женщина» — ироничная притча о поисках женского совершенства. Для участия в престижном фотоконкурсе Эмильена планирует создать серию портретов идеальных женщин, достигших совершенства во всем. К такому замыслу ее подтолкнул нервный срыв лучшей подруги: неутомимая Клер, глава крупного агентства, безупречная мать и жена, неожиданно очутилась в психиатрической клинике с синдромом эмоционального выгорания.
Зарубежная повесть. По страницам журнала «Иностранная литература». 1955—1975. Кобо Абэ. Женщина в песках Эрико Вериссимо. Пленник Фридрих Дюрренматт. Авария Йордан Радичков. Жаркий полдень Виктор Рид. Леопард Ежи Ставинский. Час пик Джером Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи Иштван Эркень. Семья Тотов.