Там помнят о нас - [12]

— Нажмем, спортсмены!.. Забыли, что в запасе у нас второе дыхание!

За этот поход Владимир Крылов награжден орденом Красного Знамени.

Непредвиденные задержки

Предложенный Крыловым метод «транспортировки» грузов хотя и оказался реальным, однако сильно замедлял движение отряда. Сняли с лыж максимум людей и подремонтировали волокуши. Предстояло форсировать высокую насыпь железной дороги и шоссе. Донесся близкий гудок паровоза…

Снова пошли.

Совсем рядом была железнодорожная магистраль Смоленск — Витебск. Выслали вперед разведчиков, сами залегли. В маскхалатах, прижавшиеся к насту, лыжники уже с трех-четырех метров были не видны — сливались с фоном заснеженной местности. Некоторые совсем не двигались, мелкий снежок припорошил их. «Неужели спят?» — подумал я и коснулся рукой ближайшего ко мне.

— Спишь?

Человек вскинул руку в огромной рукавице, помахал ею отрицательно.

Мы все представляли, какая сложная задача стоит перед отрядом — сильно охраняемую железную дорогу надо было пересечь так же, как и линию фронта: без единого выстрела и без потерь.

Долго лежали в снегу близ насыпи. Прошло еще два поезда. На платформах горбилось что-то большое, накрытое брезентами. Через щели в окнах пассажирских вагонов пробивались чуть видимые полоски света. Из брюха паровоза сыпались жаркие искры: кочегар шуровал в топке. «Вот бы долбануть!» — невольно подумал я и вздохнул. Было очень жаль, что вражеский эшелон уходит невредимым. Но мы не могли оставлять следов: преждевременная диверсия на «железке» могла привести к большой беде, если не к полному разгрому отряда.

Промежутки между поездами — десять-двенадцать минут. За это время нам надо было подойти к насыпи и, перевалив через нее, исчезнуть в лесу, что темнел по ту сторону.

Наконец возвратился Голохматов с разведчиками. Он доложил, что железная дорога охраняется парными патрулями. Охранники не стоят на месте: то расходятся, то сходятся на участке около двухсот метров. Встретившись, стоят две-три минуты спиной к ветру, курят. Вдали маячит какая-то вышка, видимо, сторожевая, пулеметная.

— Будем снимать охрану? — спросил Голохматов Бажанова и меня.

— А вдруг поднимется шум? — вопросом на вопрос ответил Бажанов.

Голохматов понимающе кивнул:

— Значит, с охраной связываться не следует… Нет ли скрытого пути к насыпи?

— Есть небольшой участок. Густые кусты почти вплотную подходят к насыпи. Скрываясь за ними, можно приблизиться к железной дороге незаметно. Место вполне подходящее. Только высоковато.

Отряд разделился на три равные группы, чтобы лучше маневрировать при переходе. Подтянулись к кустарнику. Ждали, пока патрульные скроются в вихрях метели, которая крутила и бесновалась, как и вчера.

— Пошли!

Передние осторожно поползли вверх по склону насыпи высотою 20–25 метров и крутизною до семидесяти градусов. Поднялись метров на десять. Им бросили конец веревки от волокуши. И та медленно поползла вверх… Как вдруг кто-то сорвался, сбил с ног соседа. А тот второго. И вместе с грудами снега и волокушей все скатились вниз. Снова начали подъем, но опять неудача.

— Действительно, высоковато. Лестницу бы сюда… — невольно сказал я.

Но кто-то уже сообразил, что надо делать. Несколько человек рванулись вперед, принялись ногами делать ступени, и получилась лестница! Цепочкой растянувшись по ней, быстро подняли волокушу на насыпь, протащили через рельсы.

Так переправили несколько волокуш. Командир отряда ушел вперед с разведчиками. Вдруг раздался условный свист: «Внимание!»

Ко мне подбежал Моргунов, сообщил:

— Товарищ комиссар, поезд!

Матовое пятно паровозного фонаря быстро наползало на нас. Отряд оказался разделенным надвое: большая часть ушла с командиром вперед, меньшая — осталась со мной.

— Все от насыпи! Зарыться в снег!

Упав в снег, мы не видели вражеского эшелона: он шел высоко над нами, но ясно ощущали дрожь земли…

Не успел смолкнуть стук колес на стыках рельсов, как по насыпи к нам скатился Галушкин, за ним еще кто-то.

— Как вы тут? — спросил он.

— Пока все в порядке. А как наверху?

— Патрульных не видно. Надо спешить.

Мы взяли оставшиеся волокуши и двинулись по ступеням на полотно. Перевалили наконец через путь, соединились с первой частью отряда и скрылись в лесу. У железной дороги остался только Моргунов с тремя автоматчиками, чтобы замести следы, а в случае опасности — прикрыть отход отряда огнем.

Проверив наличие людей и грузов, двинулись дальше. Серьезное препятствие осталось позади. К нашей группе подкатил на лыжах запыхавшийся Иван Келишев. Он доложил, что метров через триста шоссе, по которому почти сплошным потоком движется автотранспорт противника.

— Как! Шоссе должно быть значительно дальше от «железки», — нахмурился Бажанов.

— Точно, товарищ старший лейтенант. Сам видел.

Бажанов накрылся плащ-палаткой, включил фонарик, еще раз сверил с картой и по компасу данные разведки.

— Да, черт возьми, верно, — сказал он, отбрасывая плащ-палатку. Выходит, мы отклонились от азимута и вышли к шоссе правее, чем намечали. А транспорт какой?

— Большие крытые грузовики. Прошел автобус в сопровождении бронетранспортеров и мотоциклов с пулеметами.