Там, где умирают корабли - [15]

Джейсон лежал на столе, такой маленький, такой беззащитный. Блики вспыхивали на подготовленном хирургическом инструментарии. Сестры обложили стерильными салфетками все тельце мальчика, оставив открытым только участок, подлежащий операции. Орр проглотил комок в горле. Сияли рефлекторы, тихо гудел насос: анестезиолог вводил обезболивающее в вену мальчика.

Глаза Джейсона померкли, он повернулся к отцу, что-то сказал насчет дозасов, а потом заснул. Анестезиолог посмотрел на хирурга. Хирург посмотрела на Орра. Маска оставляла открытыми только ее глаза. Что они выражали? Ужас от того, что ей предстоит сделать? Если так, то Карнэби понимал ее состояние, потому что и сам чувствовал себя отвратительно, решившись на эту операцию. Тем не менее он кивнул:

— Начинайте, доктор.

Слова вырвались из груди каким-то вороньим карканьем.

Начало операции было простым. На животе мальчика сделали надрез и ввели катетеры. Потом был взят новый скальпель и сделан второй надрез. На этот раз глубже, чем первый, чтобы проникнуть в брюшную полость. Вспыхнул лазер. В воздухе повис запах паленого мяса. Затем два ретрактора опустились по стальной направляющей, встали точно над разрезом и отогнули его края.

Орр почувствовал головокружение и закрыл глаза.

Карнэби мог бы не присутствовать на операции, но он заставил себя смотреть. Это было как епитимья, как наказание, назначенное им себе самому за то намеренное, но неправедное деяние, на которое он решился. Единственное, что поддерживало решимость Орра, — это уверенность в том, что его сын не пострадает и ему достанется все богатство, приобретенное такой ужасной ценой.

Орр открыл глаза и увидел, что хирург уже работает в брюшной полости. Потом наступила пауза, во время которой откачивали кровь, вводили новые катетеры, а роботы-ретракторы вставали в новое положение. Хирург посмотрела на анестезиолога, тот кивнул, тогда она сполоснула руки в перчатках в дистиллированной воде.

— Так, коллеги, можно начинать. Организм подготовлен?

Орр посмотрел в темно-желтые глаза траанцев. Кто из них кто? Они, как и все в операционной, были одеты в зеленые одежды, а специально скроенные маски делали их вообще неразличимыми.

— Можно начинать, — подтвердил один из них, — организм готов.

Сестра поместила в почечную полость ребенка специально подготовленный симбиот, маленький, не больше сливы и такой же формы. Он пульсировал, и от этого зрелища Орру вновь стало нехорошо. Карнэби боролся с дурнотой, думая о том, для чего вводится этот симбиот.

Оказавшись в теле Джейсона, он подключится к кровеносной системе мальчика, получая от нее питание. В обмен симбиот будет производить природные антибиотики и вводить их в кровообращение ребенка, увеличивая сопротивляемость к заболеваниям у обоих организмов. Беда в том, что, будучи оставленным надолго, это создание прорастает из брюшной полости в поисках более крупного донора, при этом прежний донор погибает.

Чтобы предотвратить это, организм должен быть удален из тела мальчика ровно через три года. Поскольку организм будет сопротивляться, его придется предварительно убить специальными препаратами.

Хотя раса Траа знала состав препаратов, имела их и обязалась через три года раскрыть свои секреты, ученые «Орр энтерпрайзес» уже сейчас вовсю трудились над расшифровкой формулы, на случай неожиданных осложнений.

Таким образом, Джейсон оказывался залогом того, что Орр сдержит свое слово. Для Траа это было очень важно, ведь они давали больше чем половину средств, необходимых для выкупа «Врат Мескалеро». Залог был нужен и потому, что они не хотели публичной огласки того, что они контролируют сквозные тоннели, во всяком случае, до тех пор, пока вся Конфедерация не перейдет окончательно под их управление.

Нет, не этого хотел Орр для своего сына, любой отец не пожелал бы такого. Но жизнь научила его: нет ничего постоянного, и за успех надо бороться снова и снова. Как и у того симбиота, у «Орр энтерпрайзес» был небогатый выбор: или компания найдет дополнительные ресурсы и получит шанс развиваться, или останется такой, как есть, и в конце концов погибнет. Первое звучит чертовски лучше второго. Бизнесмен улыбнулся под своей стерильной маской. Робот стянул края разреза и наложил швы.

Ленч прошел плохо. В этом не было ничего нового, равно как и в разочаровании, которое испытывала Натали. Уж кто-кто, а она знала своих родителей! Но всякий раз девушка ждала, что они переменятся, станут взрослее, что ли, и искренне заинтересуются ее судьбой. Ничего подобного! Как только тарелки были убраны со стола, беседа тут же перешла от поверхностных разговоров о ее службе к лопнувшему проекту создания новых земель и к тому, чем это оборачивалось для всей их компании.

Не просто их компании, как подчеркнула мать, а в том числе и ее компании, поскольку и Натали, и Дорн при рождении получили в ней доли, а со временем унаследуют полностью.

Так или иначе, скоро стало ясно, что действительной целью ленча было сообщить Натали о намерении родителей взять кредит, для чего был нужен отпечаток ее большого пальца в соответствующих картах. Отпечатка Дорна не требовалось, поскольку он еще не достиг восемнадцатилетнего возраста.