Там, где оживают пески - [4]

Оставшись одна, бабушка Нур разожгла очаг, поставила на него котелок и задумчиво стала перебирать мешочки с порошками из своих запасов. Сморщенное от старости, словно печеное яблоко, лицо хмурилось, тонкие губы беззвучно шевелились, читая древние заклинания. Она отослала Тию со двора не потому, что одежда бродяге сейчас была так уж необходима, а лишь для того, чтобы не мог видеть непосвященный, как творится старое мастерство чар. Потом долго стояла согнувшись над котелком, и уж забрезжил в единственное оконце ярко-рыжий пустынный рассвет, когда бабушка Нур, наконец, вылила из котелка в плошку золотистый дымящийся отвар, которым нужно было поить больного до полного исцеления. Тии, между тем, все не было. Бабушка Нур выглянула в оконце на пустой двор и поморщилась: вечно эта негодница заставляет ее волноваться…

Средний город славился меж всех воров Глотки Дэва как рог изобилия. Зажиточные ремесленники, важные лавочники, степенные пузатые чайхани селились именно здесь, поближе к внутренним стенам города и подальше от квартала нищих. Шумный и суетливый, полный богатых покупателей и бойких торговцев днем, ночью он был тих, словно море в безветренную погоду. Тишину и безмятежность лишь иногда нарушал топот стражи, что патрулировала улица Срединного города, дабы честные люди спали спокойно в своих постелях. И если днем любой, мало-мальски ловкий воришка мог легко разжиться здесь монетами из чужого кошелька, прячась в людской толпе, то по ночам сюда отваживались заглядывать далеко не все из них. Разжиться чем-то серьезным в одиночку после заката здесь было трудно, а попасть на глаза страже — очень даже легко. Но Тия, пользуясь своим малым ростом и кошачьей ловкостью, частенько захаживала сюда в сумерках, чтобы полакомиться сладкими финиками с пальм, что росли во дворах, утащить круг козьего сыра или свежих лепешек, которые беспечные хозяйки оставляли прямо на небольшом кухонном оконце, а то и добыть себе одежды, если старая совсем истиралась в лохмотья. Она же, единственная из детей-воришек, могла похвастаться тем, что так и не была ни разу поймана здесь на краже.

Тия пробралась кривыми улочками до знакомой развилки и, свернув налево, единым духом пробежала по освещенному проулку до самой базарной площади, а там быстро перепрыгнула первую попавшуюся ограду и огляделась. Ей несказанно повезло. Кто бы ни был хозяином этого дома, но он явно был богат и беспечен, надеясь на крепость своих замков. Внутри двора раскинулся целый сад. Здесь были и финиковые, и инжирные пальмы, и гранатовые деревья. Тия тихонько присвистнула, предвкушая праздник живота, но сбор поспевших фруктов можно отложить на потом, а пока… Она двинулась к бельевой веревке в глубине двора, на которой была оставлена выстиранная одежда. Тия подошла к веревке вплотную и растерянно огляделась. Она никак не могла определиться, какую одежду брать. Бродяга был высок и худ, как богомол, а потому, все то, что она сейчас видела перед собой, могло вместить двух таких людей. Помявшись еще немного, она выбрала самую узкую курту и самые маленькие шалвары, горячо надеясь, что незнакомец в них не утонет. Затем решительно сорвала с веревки еще и пеструю дупатту и завязала в ее краденое.

Тия, тихонько окликнув Мушил, которая поедала финики на пальме, набила себе глубокие карманы сладкими фруктами и собралась было перелезать обратно, но зазевавшись на секунду, споткнулась о горшки, что сушились у самой стены. Горшки, громко звякнув, повалились на землю, и в предрассветной тишине это прозвучало будто удар грома. В доме послышалась возня и невнятная ругань — похоже, хозяин проснулся, Аш его раздери! Тия с разбегу взобралась на стену и спрыгнула вниз в тот самый момент, когда дверь дома распахнулась и ей вслед понеслись громкие проклятия вперемешку с криками «Стража!».

Тия бегом бросилась прочь, но тут в конце улочки увидела стражников, сбежавшихся на крики. Помянув про себя Аша еще раз, она оглянулась, но и сзади ее уже настигал патруль.

— Беги, Мушил! — прошептала она обезьянке, что зло скалилась на преследователей, и подкинула ее на ближайшую стену. Та проворно вскарабкалась наверх, а Тия последовала за ней. Потом, отдышавшись немного, они перебрались на низенькую крышу, а оттуда через двор — на соседнюю улочку и стремглав скрылись в темной подворотне…

В своей лачуге Тия оказалась только тогда, когда ярко-красный диск солнца уже был виден из-за горизонта, а на все вопросы бабушки Нур только рукой махнула. Потом высыпала из карманов изрядно помятые финики и инжир, бросила на пол узел с одеждой, легла в угол, свернувшись калачиком, и тут же уснула.

— Что это она? — удивленно спросила бабушка Нур у Мушил, а та в ответ скорчила смешную рожицу…

Глава 3

Бродяга не приходил в себя уже две недели, и бабушка Нур была этим не на шутку встревожена. Ее чудо-отвар действовал слишком медленно. Скорее всего, оттого, что больной был слишком истощен и его телу просто не хватало сил, чтобы быстро справится с недугом. Каждый день она исправно вливала ему в рот золотистую жидкость, надеясь, что лекарство вот-вот подействует, но пока добилась только того, что рана на его боку зарубцевалась.