Там, где начинается река - [60]

— Ладно, я…

— Дюгган!

— Джонни! Джонни Кейт!

ГЛАВА XXIV

В продолжение десяти секунд никто из них не сделал ни единого движения. Кейт был потрясен. Глаза Энди Дюггана грозили ежесекундно выскочить из-под тяжело нависших бровей.

И вдруг Кейт уловил несомненный запах сала, который повсюду следовал за его закадычным приятелем былых дней.

— Энди… Энди Дюгган! — закричал он. — Вы… ты знаешь меня. Ты знаешь Джонни Кейта… значит, ты знаешь и меня!

Дюгган ответил каким-то нечленораздельным мычанием и мигом подбежал к Кейту. Он обнял его и прорычал:

— И подумать только, что ты прошел тогда мимо меня и я не узнал тебя! Вот так подлая штука вышла на самом деле! Это я-то не узнал тебя! Я был уверен, что ты и есть Дервент Коннистон!

Он отступил на шаг назад и снова вскричал:

— Да, Джонни Кейт! Джонни Кейт собственной персоной!

— Энди, старый дьявол! Как я рад тебя видеть!

Энди Дюгган вдруг нахмурился и понюхал воздух:

— Черт меня возьми, если здесь не пахнет салом! Уж в этом отношении я никогда не ошибусь!

— Верно, Энди! У меня в мешке есть сало. Но умоляю тебя не обращать внимания на сало до тех пор, пока ты толком не расскажешь мне, какими такими судьбами ты попал сюда! Ради Бога!

— А очень просто! — ухмыляясь, ответил тот. — Я поджидал тебя в этих краях. Так я и знал, что ты рано или поздно спустишься в долину Литл-Форк. Как видишь, я не ошибся, хоть и пришлось маленько подождать тебя. Чуть ли не целых шесть недель жду, вот что!

Кейт схватил руку приятеля.

— Но каким образом ты мог знать это? — спросил он. — Кто мог тебе сказать?

— Пришлось покопаться во всей этой грязной истории, Джонни. Путаница получилась отчаянная! Смит был убит. Джонни Кейт, он же Дервент Коннистон, живший в одном доме с прелестной сестренкой Мэри-Джозефиной, вдруг бежал неведомо куда. Никто ничего не знал и не мог сказать мне. Пришлось строить догадки. Я так и понял, что больше, чем кто-нибудь другой, должна знать о тебе Мэри-Джозефина, вот я и подался к ней, сказал ей все толком, разъяснил, что когда-то мы были с тобой самыми большими приятелями на свете, и от нее узнал, что ты, вероятно, двинулся в ту сторону, где берет начало наша река. В тот же вечер я попрощался с моей «Бетти М». Что же касается девушки, то я сказал ей, что она — большая дура, если думает, что ты укрылся здесь, в этих местах. Я должен был так сказать, потому что она рвала и метала.

— Так я и знал! — горестно и безнадежно воскликнул Кейт. — Так я и знал!

— Конечно, Джонни, это можно было предполагать. Но если бы ты только видел, как она бесилась! Если бы ты видел, как искривился этот прелестный ротик, с какой яростью она говорила, что готова перерезать тебе горло, и какие молнии бросали ее чудесные глазки! Ты понимаешь, что при таких условиях мне оставалось только лгать ей, что я и сделал. В конце концов я заверил ее, что если она ничего не скажет полиции, то я приведу тебя к ней живым или мертвым. Так принято было говорить в старые времена, так я сказал и теперь. И она уступила мне. Она, сэр, сказала мне следующее: «Если вы исполните ваше обещание, то я ни слова не скажу полиции!» Как видишь, Джонни, я здесь! И если бы я пожелал исполнить обещание, данное этому маленькому очаровательному тигру, то я должен был бы тут же на месте застрелить тебя. Ты слышишь, что я говорю тебе?

Кейт медленно отвернул от него голову.

А Энди Дюгган сделал огромные глаза и воскликнул:

— Джонни! Джонни, да что с тобой такое?

— Ах, Энди, ты никак не поймешь меня! — ответил Кейт. — Ну вот, если ты хочешь знать, я прямо говорю тебе: я страшно огорчен, что она так относится ко мне, что она в таком состоянии…

На одну минуту Дюгган замер и не произнес ни слова. И вдруг разразился отчаянным ругательством.

— Ты огорчен! — вскричал он. — А какого черта ты огорчаешься? В чем дело? Что такое случилось? Ты поступил с ней как самый настоящий порядочный человек и оставил ей все деньги Коннистона. Ей совершенно нечего артачиться и быть в «таком состоянии», как ты выражаешься. Знаю одно: по-моему, ты должен отправить ее ко всем чертям. Она очаровательна и прелестна и все такое, но, если она хочет перерезать своими чудесными ручками твое горло, то ты — большой дурак, что огорчаешься. Правда, ты лгал ей, но что же из этого следует? Уверяю тебя, что иные люди лгут гораздо больше тебя, Джонни, несравненно больше, и вовсе не тужат. Подумаешь, какая важная штука! Брось чепуху молоть! Надо тебе знать, что за эти шесть недель, что я поджидал тебя здесь, я много думал и много разных планов понастроил… Строил я не только планы и могу довести до твоего сведения, что у нас с тобой будет самая расчудесная хижина на всей Литл-Форк. Пока что хорошо уж то, что мы с тобой здесь вместе! Так радуйся же, черт тебя возьми! Радуйся!

Он засмеялся в угрюмое, скучное лицо Кейта.

— Говорю же тебе, сынок мой, что тебе следует радоваться!

Джон Кейт выдавил улыбку на своих губах. Конечно, Энди никоим образом не мог догадаться об истинном положении вещей. Этот человек понятия не имел о том, что значит для него, Кейта, «маленький очаровательный тигр», который хотел добраться до его горла. Крепкоголовый старый герой, честный и откровенный до глубины души, рассуждал по-своему, не понимая подлинных чувств своего друга. И Кейт подумал, что никогда в жизни он не сумеет открыть ему своей великой тайны, которую похоронит на самом дне своего сердца. Насколько возможно, он постарается «радоваться», но не знает, удастся ли ему это усилие над собой.