Там, где холод и ветер - [36]

Зачем Брайан затащил меня в эту сувенирную лавочку? Не для того же, чтобы после ночи кошмаров слоняться среди полок с никому не нужными поделками, подобные которым можно приобрести в любом киоске на пристани нашего города?!

— Итак, что бы вы хотели? — поинтересовалась Эвлинн, переводя взгляд с Брайана на меня и обратно.

Я, было, уже собралась выпалить, что «ничего не хотели, просто зашли посмотреть», как Брайан меня опередил:

— Мы бы хотели одну из твоих безделушек. Ну, из этих, особенных, — он пошевелил пальцами в воздухе.

— Они все особенные, — строго заявила Эвлинн и тут же смягчилась. — Для кого предназначается «безделушка»?

— Для Хейз, — Брайан кивнул на меня.

Первым моим порывом было вежливо запротестовать. Не нужны мне никакие безделушки! Но я сдержалась, а потом мне стало даже любопытно.

Эвлинн посмотрела на меня так, как смотрят парикмахеры-стилисты, когда прикидывают, какую стрижку лучше сделать. Я открыто и спокойно глядела на нее в ответ и, кажется, знакомой Брайана это пришлось по душе.

Какое-то время хозяйка магазинчика разглядывала меня, чуть сдвинув тонкие, короткие, точно кукольные, бровки. Потом развернулась и молча удалилась, снова исчезая за зелеными портьерами.

В ответ на мой недоумевающий взгляд Брайан приложил палец к губам и успокаивающе похлопал меня по плечу, но пояснить ничего не потрудился.

Эвлинн вернулась довольно скоро, неся что-то в руках. Поставила на прилавок обтянутую потертой и облупившейся коричневой кожей коробочку, и открыла ее, проговорив:

— Здесь есть кое-что, что мы можем посмотреть для начала.

Она извлекла из коробки и подняла на уровень глаз подвеску-медальон на черном кожаном шнурке. Амулет или что-то наподобие, овальной формы, довольно большой, из неизвестного металла с червлением. Амулет украшала выпуклая переплетающаяся вязь традиционных узоров. Грубовато и не очень симпатично, скорее мужское украшение, не дамское. Я сроду подобное не носила и не собираюсь. Недоумение отразилось у меня на лице, и Эвлинн заметила это.

— Да, на первый взгляд особой красотой и изяществом эта вещь не отличается, — подтвердила она мои мысли, чем смутила немного, — но у нее другое предназначение, Хейз.

Она поднесла амулет поближе к моим глазам.

— Подвеска довольно старая, создал ее мой дядя. Его уже нет в живых сейчас. Он был… интересным человеком, верил в учение друидов, соблюдал некоторые обряды. И изучал все, что с этим связано. Он не имел никаких навыков в технике работы с металлом и ювелирике*, когда начал изготавливать вот такие вещицы. Учился всему сам, с нуля, создавал изделия по наитию и раздаривал друзьям и родным, как талисманы. Мы долго воспринимали это как причуду, не особо вдаваясь в смысл его подарков. А смысл у них, несомненно, есть. И у каждой такой поделки — свой. — Эвлинн оперлась локтями о прилавок и, положив кулон на ладонь, продолжила, — вот, приглядитесь. Амулет украшен особым, неповторимым узором. Он, может быть, выглядит грубоватым, слишком традиционным и ничем не примечательный, но это не совсем так. Узор составлен индивидуально и вмещает в себя довольно сложное переплетение разных символов.

Я пригляделась и сначала не увидела никакой “индивидуальности”. В самом деле, узоры использовались традиционные, весь рисунок состоял из множества элементов, которые самым невероятным образом соединялись и переплетались между собой, образуя сложнейший замкнутый орнамент. Выполнен кулон довольно кустарно, но если это делал человек, самостоятельно изучивший искусство филиграни, или как там еще эта техника называется, то работа мастера-изготовителя не могла не вызвать искреннее уважение.

Пока я разглядывала амулет, лежащий на бледной ладошке Эвлинн, все хранили молчание, а я и не заметила, как погрузилась в увлекательное созерцание. Различила традиционные узлы и завитушки, а среди символов узнала изображения растений и птиц. И все это искусно сплеталось и гармонично перетекало одно в другое. Через несколько мгновений я уже не могла не восхищаться этой работой, казавшейся мне теперь фантастически сложной в исполнении, и я даже перестала замечать отсутствие утонченности и заметные глазу шероховатости.

— Да-аа, в самом деле, орнамент просто завораживает, — проговорила я, не в состоянии оторвать взгляда от слабо поблескивающего овала, лежащего на ладони Эвлинн.

— Я очень рада, что вы заметили именно то, что нужно: эта работа не штамповка какая-нибудь, — с гордостью отметила женщина, — это настоящее искусство. И даже магия, если хотите.

— А сколько это стоит? — робея отчего-то, спросила я тихо. Хотя совсем не собиралась интересоваться ценой.

Эвлинн не ответила мне, бережно положила амулет в коробочку и направилась к нам. Она вышла из-за прилавка, приблизилась к двери магазинчика, перевернула табличку надписью «закрыто», перевесила ее на ручку со стороны улицы и закрыла дверь на замок. Проделав все это весьма неторопливо, женщина сказала.

— А пойдемте-ка, выпьем чаю в нашем закутке, — Эвлинн, не останавливаясь, прошла мимо нас, по пути приветливо махнула рукой, приглашая за собой, и добавила, — у меня есть свеженький кекс с цукатами.