Там, где хочешь - [3]
— Правда?
Поскорее бы дойти, никакой он не панголин, Анькин отец, замерзнет запросто… И опять же — никто его не просил, снял пальто и отдал. От этого — растерянность и благодарность. Хочется что-то для него сделать, а не знаешь что, только семенишь торопливо. Эту тяжесть пальто на плечах она и запомнила. Ерунда, да? Ее отцу такой жест никогда в голову бы не пришел.
7
Когда Корто из переписки внезапно исчез, что обидно, на форуме он по-прежнему оставлял язвительные замечания. Нет, этот тип не был героем ее романа (кому охота жить с морским ежом). Но «еж» будил любопытство: ничего про себя не рассказывал, подписывался ником Корто Мальтез, таинственности напускал.
По приезде во Францию Марина отправилась на собирушку форумчан. В парке Со под Парижем.
Парк поразил размахом и выстриженными лужайками. Еще понравилась скульптура оленя — «мои рога, мое богатство».
Народ сидел на траве, запивал красным вином принесенную из дома всячину.
Она никого здесь не знала, никто не знал ее. Вино казалось слишком терпким, пластиковый стаканчик помялся под пальцами. Заговаривать с ней не спешили, сиди гадай: тот? этот? — фотографию Корто не присылал.
Да только не было его на лужайке парка. Кого спрашивала — пожимали плечами: Корто Мальтез — личность загадочная, на тусовки не ходит, да и вроде как в Нанте живет.
8
Поначалу поселили в отеле — окна выходили во двор школы стюардесс (юг Франции, Экс-ан-Прованс, конец лета). Сельянов и Макаров то и дело выметались на балкон с голым торсом; Макаров по утрам демонстративно тягал гантели, чудесным образом подобранные на помойке. Стюардессы перешептывались, хихикали, но условного знака ни одна не подала. Знакомство с женскими прелестями у Корто опять было отложено.
Познакомился он с ними, уже перебравшись в Бордо: девушку — на год старше и на все десять опытнее — звали Марго, приехала она из пригорода Бостона, учиться. К роману с русским аспирантом Марго отнеслась безответственно и, отправившись на недельку в Италию, наставила ему рога (подробно расписала в дневнике). Сдалась под напором страстного ragazzo. На то они и «рагаццо», чтобы рога наставлять.
Корто дневничок изучил, ломая глаза об американский сленг, и смолчал. Марго не знала, что русский аспирант способен на многое, если речь идет об отмщении. Знаменитую историю про котов он ей не рассказывал. Иначе не раскидывала бы она свои дневники.
9
Второе острое воспоминание юности — когда отец обнаружил ее рисунки. Марина рисовала на полях тетради, на черновиках — дома никто этому значения не придавал. Отец любил повторять: «На детях гениев природа отдыхает». Гением был он. Правда, непризнанным.
У него имелась даже персональная мастерская в Чебоксарах. Но имени он не сделал. Люто ненавидел Глазунова и Шилова; вообще, всем известным художникам дал прозвание «нежить». Нежитью номер один считался «прохиндей» Никас Сафронов, рисовавший президентов.
— А слабо ему Ельцина с собачьей головой изобразить? Слабо! Потому что нежить.
— Пап, ты просто завидуешь, — как-то не выдержала Марина. Противно наблюдать, как из человека злоба пузырится.
Чтоб он завидовал? Да ему по барабану, кто там что малюет!
Свои опыты Марина только маме показывала. Та говорила: «Мне нравится, но не вышло бы как в истории про бездарного артиста…» Марина бездарной себя не ощущала и все больше задумывалась о художественной школе.
А однажды она увлеклась мангой.
Поначалу перерисовывала из японского сборника комиксов миленьких персонажей с выразительными глазами на пол-лица, потом начала придумывать истории. Такую пачку листов и обнаружил отец.
Сперва он не понял, что это Маринино художество. Ей бы промолчать — может, и обошлось бы. Так ведь нет, сказала, гордость распирала — самой же нравилось.
Это воспоминание она не трогала. Оно лежало глубоко внутри: не видать, только тяжесть чувствуется. Листы отец изорвал так, что склеивать было глупо.
10
Марина сидела на каменной скамейке парка Со, одна. Зачем она пришла сюда? Ностальгии пока не появилось, и «маленькой России» не хотелось. Хотелось в чужом мире пожить, наудивляться.
Солнце было незлое, почти осеннее. Марина подставила ему лицо, думала о чем-то. Вдруг вспомнила, что забыла на лужайке шейный платок. Побрела назад.
Какой-то парнишка протянул ей стаканчик — все с тем же вином. Посидеть пять минут на траве для приличия и — домой. «Дома» странная диспозиция: два «брата-акробата», актер и фотограф. Актер красив, как ангел, работы нет, есть девушка, певица, — иногда остается ночевать. Фотограф тоже ничего, но водит то одну, то другую. Марину поселили в шестиметровой детской, больше похожей на чулан. Она ныряет в кровать и выключает свет, когда в ночи звякает ключ в замке: фотограф наверняка с кралей, лучше сделать вид, что сон свалил. Приятель Анькиного отца попросил фотографа приютить Марину, пока она жилье не найдет, и тот сделал доброе дело, так что нечего «отсвечивать».
Рядом на траву опустился тип в майке с надписью по-английски: «Я не общаюсь с идиотами. Подумай, прежде чем ко мне обратиться».
— Как настроение?
— Я лучше помолчу, — Марина кинула красноречивый взгляд на майку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.