Там, где хочешь - [10]

Свободное от менеджеровских трудов время Сью проводила в приятных компаниях. Денису они приятными не казались — в трубку гаркали определенно мужеским голосом: “Yes!” На просьбу позвать Сью следовало любопытствующее: “Who are you?” — там были явно навеселе. Затем трубка орала в пустоту: “Su-u-ue! It’s your Russian! — и снисходительно продолжала: — How are you, Denis? I’m her friend… just a friend, don’t worry!”

В дружбу между полами Денис не верил. Тем более в пьяную дружбу. Но со Сью, когда она не скандалила, не капризничала и не пила, было мило. К тому же с ней удавалось путешествовать. За себя Денис еще мог платить, но двоих — будь с ним студенточка типа Марго — не потянул бы. Правда, со Сью другая проблема была — не хотела она ни про кемпинги ничего слышать, ни про дешевые отели.

После недели на пляже во Флориде махнули в ее родной Нью-Йорк.

Оттуда Денис позвонил Марго — спустя три года после распоследнего поцелуя в парижском аэропорту Шарль де Голль. Марго села в машину и приехала из своего бостонского пригорода.

28

— Про тебя фильм, — повторил Витя, толкнув дверь в кинозал. И когда сели: — Ты как эта Клелия. Любишь не тех. И ты не с теми, кого любишь. И верна не тем.

В зале никого — будний день.

— Ты был не тем?

— Тем. Но ты мне верна не была.

Ничего себе заявление.

— Что ты мелешь.

Витя оживился, заерзал.

— Помнишь, когда мы последний раз сексом занимались?

Марина пожала плечом:

— Лет шесть назад.

Витя огляделся и понизил голос:

— Ничего ты не помнишь. Это было утро. Ты смотрела в сторону, в окно. На занавеску.

— И что?

— А то, что у тебя на лбу всё было написано.

Марина сделала страшные глаза:

— Что — всё?

Виктор кинул косой взгляд на лысого, усевшегося прямо перед ними.

— Не хотелось тебе со мной.

— Это измена?

Виктор не отвечал. Лысый достал мобильный, начал тыкать в кнопки. Марина подумала, что незачем было идти сюда. Виктор опять покосился на лысого:

— А про того, другого, я знал.

Интересно откуда.

— У нас ничего не было — пока ты к Милене Пятнистой не ушел.

— Было.

Не оправдываться же теперь.

— У тебя с ним было… Ментально.

Марина засмеялась:

— Витька, ты зануда.

Лысый оглянулся и отвернулся. Виктор потянул Марину в конец ряда. Сели.

— Я же говорю, Маринка, — любишь ты не тех. Я знал, что он — не тот.

Тогда бы и сказал, умник. Сколько нервов было истрепано на пустом месте! Впрочем, разве она поверила бы?

— А я не знала. Совсем не знала, что он «не тот». Но поначалу никогда не знаешь.

И тут Витя надулся, на индюка стал похож.

— Не знала, так и шла бы к нему и не играла бы в верную жену. Ты в точности как эта Клелия, вот увидишь.

Ага, и сейчас у нее, а не у него два раза в год разбухало бы чувство вины.

— Наверно, у меня были обязательства перед тобой… Нет?

Витя резко сдулся, даже погрустнел как-то.

— Нет. Просто ты не умеешь определять приоритеты. Всегда найдется то, что мешает сделать шаг. Жалость. Страх. Сомнения. И потому ты вечно не с теми, кого любишь.

29

Денис вдруг обнял ее, глаза с башенками приблизились… Ей нравились его холодок, его насмешливость, дикарство. Его панцирь — доспехи, за которыми — мальчишка, может, и не знающий ласки. Настоящей ласки.

— Корто…

Марина нырнула пальцами в черные волосы — они у него мягкие, оказывается.

Улыбнулся, снял очки.

30

С Марго Денис договорился встретиться в знаменитом “Hard Rock cafе” на Бродвее. Сью в известность не поставил, сказал, пошел прогуляться.

В “Hard Rock cafe” сел у барной стойки, заказал кофе. В стекле стойки разливались голубыми лужицами отражения ламп, гроздьями свисавших с потолка. По экрану — перед носом — носились патлатые рокеры. Музыка раздражала. Но Марго такую любила.

Зачем он затеял все это? Так. Посмотреть, на что она стала похожа… крепенькая Марго, этакое полуспелое яблоко — в которое приятно зубы — хрясть! — вонзить. Волосы, наверно, уже до попы отрастила. Это была ее козырная карта — волосы.

И еще он хотел, чтобы она кольцо отдала — то, которое он — ей, когда обручились. С маленькими, но брильянтиками. Нормальные люди кольца в таких случаях возвращают.

— Hi!

Марго стояла, держа перед собой розовую сумку. Пялился в экран, не заметил, как она подошла. А не заметить было трудно. Денису вдруг стало смешно.

31

У двери (второй этаж, по деревянной лестнице винтом) остановились. Четыре утра.

— Спасибо, Корто. Прости, не могу пригласить. Братья спят.

Неловко: покормил, выгулял, домой отвез — и даже на чай не зовут.

Лампочка погасла. Марина потянулась к выключателю, Денис поймал ее руку.

Он стоял лицом к свету, сочившемуся сквозь окно. При этом мягком освещении он был особенно хорош. Марина улыбнулась. Между прочим, на любую не бросается: рассказывал — со смеху умрешь, — как на днях завернул соседку-марокканку… Не уследили за ней ее строгого нрава братья-мусульмане, и она беззастенчиво крутила хвостом, столкнувшись с Корто в парадном. Он с пробежки возвращался — весь такой мужикастый… У этой Азизы из джинсов вовсю торчали кружевные стринги, а из пупка вывешивалось кольцо, как у племенного быка. Красотку подвел предательский герпес, подмигивавший из-под толстого слоя помады. Корто прикинул и решил, что лучше не надо, а то выйдет как на плакате сталинских времен, где поникший тюльпан сопровождает подпись: «Случайная связь промелькнет, как зарница. А после, быть может, болезнь и больница». Ну их, зарницы и больницы.