Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история - [4]

Взявшись за новое дело, развесив все, что было призвано висеть, и разложив все то, чему предписано лежать на полках, он смог «убить» еще порядка двадцати минут. Распрямив затекшую от возни в три погибели спину, он посмотрел по сторонам в поисках нового занятия. Увы, делать было решительно нечего.

Пока он соображал, чем бы себя еще занять, за дверью послышался голос мамы. Обрадовавшись, что можно идти в магазин, Дэн забежал на кухню и, узнав, что нужно купить, надел куртку и, переобувшись в ботинки, выскочил за дверь.

Едва он вышел за порог своей квартиры, как прямо перед его носом стала закрываться дверца лифта. Но Дэн успел разглядеть за нею фрау Хофманн. Эта была странная женщина. Ей доставляло удовольствие закрывать дверцу лифта прямо перед носом своих соседей. Как и всегда в таких случаях, Дэн стремглав кинулся вниз по лестнице. Ибо не меньшее удовольствие ему в таких случаях доставляла возможность обогнать лифт, с тем чтобы, выскочив первым на улицу, в свою очередь захлопнуть перед носом у зловредной соседки дверь парадной. Он уже вычислил закономерность: если он успевал разглядеть в лифте соседку, то обгонял ее в их состязании по гонкам вниз и успевал выскочить из парадной так, чтобы хлопнуть дверью перед носом фрау Хофманн. И наоборот, если дверца лифта закрывалась раньше, чем он успевал разглядеть в нем соседку, то она выходила из парадной раньше него. Вот и сейчас, успев разглядеть в лифте довольное лицо фрау Хофманн, он оказался внизу раньше нее и захлопнул перед ее носом дверь их парадной. Обрадовавшись такому удачному началу дня, он, как мальчишка, вприпрыжку побежал в мини-маркет.

В магазине пахло свежей выпечкой и корицей. Эти ароматы у него ассоциировались с Новым годом и Рождеством, потому что накануне этих дней мама запиралась на кухне и пекла всякие вкусности. Купив хлеба, масла, молока и яиц, он хотел уже выйти из магазина, как вдруг нос к носу столкнулся с входящей туда фрау Хофманн. Смерив его с головы до ног злобным взглядом, она прошипела:

— Чему тебя учат родители, если ты хлопаешь дверьми перед носом старших?

— Мои родители, фрау Хофманн, учат меня брать с этих старших пример, — с почтением в голосе и с вежливой улыбкой на устах ответил Дэн и, с театральным поклоном приподняв воображаемую шляпу, скрылся за дверью. А рассерженная фрау, погрозив ему вслед кулаком, повернулась и пошла делать свои покупки.

Зайдя домой и быстро вымыв руки, он присоединился к родителям, которые ждали его за накрытым столом. Воздав Господу за ниспосланный хлеб, семья приступила к утренней трапезе.

— Ты сегодня проснулся на редкость рано, — подозрительно косясь на сына, сказала мать. — Ты же любишь выспаться, когда нет нужды идти на занятия, а сегодня ты встал ни свет ни заря и даже прибрал свою комнату, чего раньше можно было добиться лишь после десятка напоминаний. Может, ты что-то потерял? И не можешь найти? Раньше за тобой такого не наблюдалось. Может, у тебя проблемы с памятью? Давай запишемся к врачу.

— Мам, я в порядке. А вот ты круче Копперфильда. Умеешь делать из мухи слона. Вот и теперь из того, что я навел у себя небольшой порядок, ты делаешь вывод о том, что я нуждаюсь в помощи врача. Где же логика? — улыбнувшись, ответил ей Дэн.

— Сынок, никому не дано постичь логику твоей матери, — вздохнув, сказал отец. — Не далее как пару недель назад она записала меня в предатели нации.

— А зачем ты болтаешь с зеленщиком Ахмедом? — подбоченившись, негодующим голосом спросила жена.

— Я всего лишь однажды ответил ему на невинный вопрос «который час?», — возмущенно сказал отец.

— Вот-вот, все начинается с невинных вопросов! Сначала он тебя спросит «который час?», затем, уже на правах старого знакомого, спросит «как дела?», и не пройдет и года, как в нашем доме в качестве невестки будет командовать его дочь Зульфия! — сердито спросила мать.

— Ну, это ты зря, — сверкнул глазами в ее сторону отец. — Ты говори, да не заговаривайся. Если моей невесткой должна стать Зульфия, то лучше пусть у меня не будет сына!

— А поэтому не нужно перед ними расшаркиваться и угодливо подсказывать, который час! Тоже мне фон-барон нашелся, пускай себе часы купит! — сжав губы, сварливо сказала мама.

— Ладно, все! Если он меня еще раз о чем-то спросит, я притворюсь глухонемым, — ответил отец.

— А иногда лучше потерять дар речи, чем память, — назидательно сказала ему жена.

— Эй, пап, эй, мам, вам что, делать нечего? Чего это вы без меня меня женили, да еще и на турчанке! — удивился Даниэл. — Закрываем эту тему. Ей-богу. С чего начали и к чему пришли. Как только можно обсуждать такое?

О какой это такой Зульфии может идти речь, когда наша семья едва спаслась во время геноцида? И потом, у меня уже есть подружка!

— Кто она? — удивленно взглянув на Дэна, спросила мать.

— Кэтрин Мюллер, она учится со мной в университете, — ответил ей Дэн.

— Немка?! — в один голос спросили его мать и отец.

Даниэл удивленно посмотрел на них:

— Что-то я вас не пойму. Ну, с турками все ясно. А немцы-то чем вам не угодили?

— Ты понимаешь, сынок, мы с папой хотели, чтобы ты создал настоящую армянскую семью, — начала было мать, но Дэн ее прервал.