Там... - [4]

Следующим пунктом у Влада значились Тибет с Гималаями. Самое высокое место на Земле. Во всех смыслах.

Там что? Священная Курукшетра. Лхаса. Естественно, Эверест.

Но это вам не в Хургаду по горящей путевке сгонять. Бабла нужно немеряно. Главным образом на билеты. Все остальное в Индии и Непале почти даром.

Затем Влад и на эту работу устроился. Чтоб нарубить капусты.

Выход через ночь, очень удобно. Во-первых, народу мало, делать почти нефига. Смотришь телевизор, думаешь о своем. Во-вторых, ночью в аэропорту публика прикольней. Почему неясно, но факт. Или, может, у человека по ночам психика немножко свинчивается? В-третьих, ночные клиенты щедрей оставляют чаевые, а ради них родимых Влад сюда и нанимался.

Очкастая преподша, например, отвалит по-крупному, это верняк. Пятый джин-тоник заказывает. И так уже назюзюкалась не по-детски, очки совсем с носа уползли. Самолет бы не пропустила, лейтенантша неба.

Смешивая коктейль, Влад думал уже не про Тибет, а про Мексику.

После Лхасы, после Эвереста, где стопроцентно находится посадочная площадка НЛО, нужно будет замутить поездку на Юкатан. Кто бывал, говорит, что пирамиды индейцев майя поставлены исключительно грамотно. Если забраться на самую верхушку в момент восхода солнца, окажешься на самой оси Земля — Космос. Люди, которые прошли через это, рассказывают, что такого кайфа словами не объяснишь. Оксанка, знакомая одна, клянется, что с пирамиды видела летающую тарелку и даже типа была на ней, просто инопланетяне ей потом память стерли. Вот бы куда попасть! А чего? Чем Оксанка лучше? Что летающие тарелки за нами наблюдают — давно доказанный факт. Кому положено, знают. А помалкивают, потому что нефига зря народ баламутить.

— Ой!

Бухая дамочка задела бокал рукавом, пролила весь коктейль на стойку, и стекло тоже треснуло.

— Разбилось лишь сердце мое, — грустно сказала она, проведя пальцем по луже.

Нормально. Больше на чай оставит.

— Сейчас другой сделаю.

Он вытер лужу, а тряпку отжал в кадку с миндальным деревцем. Немножко алкоголя ему на пользу, особенно в период цветения. У растений все как у людей.

Блин, закуски на салатной стойке заветрились. Ночью их плохо берут, разве только соленое что-нибудь, к водке. Огурчики маринованные, оливки. Иностранцы любят каперсы.

Отстойная попса, которую гоняли по аэропортовской радиосети, ненадолго приумолкла, это снова вызывали какого-то мистера Ваду с женевского рейса. Наверняка летит по бизнесу, иначе ограничились бы одним разом.

В баре было почти пусто. В углу за столиком сидел дед в прикольных роговых очках, китаец или японец, по акценту не поймешь. Сорок минут пьет чашку зеленого чая. И еще, у стены, негритянка с маленьким ребенком. Забавный такой мулатик. Лицо кофе с молоком, а кудряшки золотистые. Бэби чего-то заверещал, захныкал. Ясное дело, устал, ночь уже.

И вдруг негритянка спокойно так задирает блузку до подбородка, а под ней ничего, один лифчик. Очень плотной упаковки, на два хороших арбуза. В шоколадной ложбинке сверкает золотой крестик.

И это было только начало!

Негритянка спустила у лифчика одну чашку. Вынула здоровенную сисюндию.

Влада в жар кинуло. Полный пипец! Чего только на этой работе не насмотришься!

Грудь формой, размером и цветом как глиняная крынка. Вокруг длинного соска большой розовый круг, с кофейное блюдечко.

Главное, ребенок был не грудной. Еще недавно по диванчику колупался, попискивал что-то вполне членораздельное. Года два ребенку.

А негритянка, надо сказать, собою была очень ничего. Скуластая, губастая, пышные волосы перехвачены красной вязаной лентой. И молодая.

0.3/0.4 ГРАЖИНА И ДЖУЛИАН мать с сыном

Малыш сразу затих. Губки работали, как маленький, но приемистый насосик. Синие глазки сонно прижмурились. Умаялся, бедненький. Четыре часа лёта из Нефтеозерска, потом на такси из аэропорта в аэропорт, через московские пробки.

Гражина погладила сыночка по золотистой головке, сказала ему по-литовски: «Мой самый красивый мальчик на свете».

Восемь месяцев назад, когда она уезжала из Каунаса, все вокруг говорили: «Пора, Гражинуте, отучай его от груди». Но на новом месте Аманда, самая умная и тертая из девушек, посмотрев на Гражинин бюст, посоветовала по-другому. Пока молоко идет, пусть идет. И пацаненку здоровее, и тебе выгода. Закончишь кормить, пол-объема пропадет.

Гражина ее послушалась. Раньше, до родов, у нее грудь была четвертый номер, ничего особенного, а теперь стала шестой. Таскать тяжело, зато мужчины прямо с ума сходят. Думала, месяц лишний покормит. Ну два. А прошло больше полугода, и молоко все идет.

Бабушка рассказывала, когда после войны совсем плохо с едой было, у нее молоко четыре года не кончалось. И дядя Донце пил, и двоюродная тетя Неёле, и мама чуть ли не до детсада. Юлюкаса вот тоже не оторвешь. Ни на какие фрукты-йогурты сисю не променяет. За зиму не болел ни разу, несмотря на холода. Авитаминоза весеннего не было. А еще успокаивающе действует. Засыпает как миленький. Буквально через пять минут. Доктор в консультации говорил, что в материнском молоке какие-то особые ферменты содержатся, с анестезирующим эффектом.

Юлюкас почмокал-почмокал, сосок выпустил и тихонько рыгнул, но пока не сытенько. Посопит, передохнет, потом еще попьет-покушает.