Талорис - [127]

Их оказалось много, развешенные в самых неподходящих для этого местах, и сойка видела их то тут, то там. Они приветствовали живых вместе с проснувшимся ветром, словно говоря:

«Оставайтесь. Оставайтесь. Оставайтесь».

Если у даирата и билось мертвое сердце, то это как раз было оно.

«Сюда. Сюда. Сюда. Загляните. Посмотрите. Оставайтесь».

Чем глубже спутницы заходили в город мертвых, тем выше становились здания. Улицы сузились, перестали быть прямыми, появились арки, колонны с вырезанными на них сюжетами, подпирающие небо обелиски. И колоссы.

Последних неизвестные мастера вырубали из красного крупнозернистого мрамора, отполированного песком до зеркального блеска. Статуи выглядели грубовато, в виде гротескных человеческих фигур в коленопреклоненных позах, смотрящих на тех, кто проходил мимо. Вместо лиц у них были темные дыры, словно выеденные арбузы, от которых уцелела одна лишь корка. Можно только догадываться, так задумали резчики или же кто-то в следующие века постарался и проделал непосильную работу, сбив их с помощью долота и молотка, пускай для этого и понадобились десятки лет.

– Оставайтесь. Оставайтесь.

Лавиани зло потрясла головой, избавляясь от наваждения и шепота. Посмотрела на Шерон, которая то и дело касалась ладонью стен домов умерших.

– Твоя черепушка ведет нас правильно?

– Он не ведет. Направление выбираю я.

– Тогда зачем он?

– Погаснет, когда рядом будет искомое.

– То есть мы просто нарезаем круги наугад, рыба полосатая?

– Верно.

Сойка печально цокнула языком, решив, что едкие комментарии сейчас совершенно бесполезны, сказав лишь:

– Я, кажется, потеряла дорогу. Мы петляем здесь больше двух часов.

– Я ставлю метки. – Говоря это, указывающая снова приложила ладонь к стене. – По ним и выйдем.

– Это какие-то невидимые метки? Специально для тех, кто умеет пробуждать покойников?

Невысокая девушка остановилась и задумалась. Сказав после недолгого колебания:

– Я помню, как мы с тобой вместе лечили Тэо, когда у него случился приступ. Мы действовали по-разному, но кое-что было похоже. Узоры, что проступили в глубине его татуировки, мы видели одинаково. Ну-ка посмотри сюда так, как ты делаешь, когда хочешь вылечить человека, а не покалечить.

Лавиани и в голову бы не пришло такое, но стоило ей попробовать, как на шершавом камне, словно поднимаясь из его глубины, проступили слабые алые пятнышки – маленькие отпечатки пальцев Шерон.

– Мы с тобой в некотором смысле пользуемся той стороной, – улыбнулась указывающая.

– Ты начинаешь меня пугать.

– Это еще почему?

– Слишком быстро учишься у этой Дакрас. Надеюсь, я не пожалею, что вручила тебе книгу, и Фламинго не станет гоняться за мной по всему миру со своей железякой.

– Я знаю слишком мало из того, что должна бы знать, – серьезно ответила Шерон. – Знания дают силу, Лавиани, ты права. Но если их у тебя нет, то бед наворотить можно гораздо больше. Так что я хочу прочитать все, что есть на тех страницах, понять и научиться.

– Да уж… Смотрю, с Бланкой у тебя все пошло гораздо быстрее.

– Она оказалась полезна и очень любезна.

– Что крайне удивительно, зная ее.

– Ты ей не доверяешь?

Сойка подумала немного, обернулась, словно опасаясь, что их подслушивают.

– Я вообще не склонна доверять чужакам, особенно если они дают мне повод им не доверять. Бланка Эрбет – другая кровь. Ты не особо много общалась с благородными… да-да, я помню о Мильвио и герцоге Карифа, но большинство из них думают не так, как простые люди. И относятся к простым людям не так, как ты этого ожидаешь. Сейчас мы ей выгодны, но что будет, если у нее появится шанс завладеть статуэткой и оставить нас?

– Ты же всегда говоришь, что будем действовать по мере поступления проблем.

– Угу, – признала Лавиани. – Но я предпочитаю, чтобы проблемы вовсе не возникали. Хотела бы я, чтобы Фламинго сейчас был с нами и смог объяснить, какого шаутта здесь вообще происходит.

Они забрались уже в самый центр города, здания здесь совершенно обветшали, у ближайшего из них когда-то лопнула каменная стена, и хлынувший из оссуария поток костей завалил улицу.

Пришлось искать обходной путь, пройти один из домов насквозь, выискивая дорогу в нагромождении каменных ящиков – саркофагов. Лавиани не удержалась от любопытства, заглянула в тот, что раскололся, когда деревянные подпорки, державшие его, треснули под весом. Блеснуло золото.

– Мы зашли далеко, – сказала она Шерон. – Сюда-то точно никакие зеваки не забредали.

– Забредали, – возразила ей указывающая. – Гробницы старые, но за стеной мертвый, отправившийся на ту сторону не позже чем пару лет назад.

Лавиани покосилась на спутницу, хотела сказать, что, пожалуй, это тяжелый дар, знать, где какой покойник лежит и отчего он умер. Но не стала озвучивать очевидные вещи. Видела, как часто хмурится ее спутница, как ежится, словно от холодного ветра, как смотрит куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг. Это тревожило сойку, но она понимала, что не сможет ничего изменить.

«Волнуешься точно старая наседка, рыба полосатая», – подумала она.

Склепы перед ними расступились, и они вышли на круглую площадь, большинство пространства которой занимала одна из тех башен, похожих на осиные гнезда, что возвышались над даиратом и были видны со стороны оазиса.