Таллинские палачи - 2 - [8]

— И это радует, — произнес Стасис, увидел в обращенных на него взглядах недоумение и пояснил: — Верный признак долгожданной стабильности в нашем обществе.

Широко улыбаясь, Хан подошел к старым знакомым, протянул Игорю руку:

— Рад вас видеть, молодые люди.

Игорь проигнорировал приветствие.

— Прямо из камеры? — поинтересовался Олег.

Хан опустил руку, весело глянул на Олега.

— Помнится, вы и два года назад были самым разговорчивым из троицы. Друзья молчали.

— Понимаю, — кивнул с улыбкой Хан. — Очень неприятно снова видеть перед собой человека, из-за которого неожиданно для себя вы побывали на грани жизни и смерти… Вы еще очень молоды и пока не усвоили, что тот, у кого большие деньги и связи, в этом мире всегда побеждает…

— Пока жив, — угрюмо уточнил Игорь.

— Может, отправить его в иной мир? — предложил Олег.

Хан кратко усмехнулся и стал вдруг серьезным.

— Хорошо, не буду вас раздражать. Хочу только напоследок поблагодарить: два года назад вы спасли мне жизнь.

— Досадная случайность, — заверил Игорек и отвернулся.

Хан неловко помялся, глядя на Стасиса, тихо произнес:

— Все равно спасибо.

Вздохнув, он вернул осанке прежнюю уверенность и направился обратно к лимузину. Стасис задумчиво посмотрел ему в след, почесал за ухом.

— Он в самом деле благодарен нам.

— Да пошел он!.. — процедил Олег, на которого встреча с Ханом повлияла удручающе.

— Аналогично, — буркнул Игорек глянувшему на него Стасису. — Как бы чего опять не случилось.

Черт! Стасис и без того чувствовал недоброе, а теперь утвердился в своих подозрениях. Словно пытаясь узреть источник надвигающейся опасности, он настороженно оглядел площадь и почему-то вспомнил о Талыкбаеве.

А двое здоровяков возле киоска с интересом рассматривали троицу у «Кадета» и что-то прикидывали…

* * *

Во двор между хрущевками в самом начале Уус-Садама, что стоят рядышком с центральной проходной торгового порта «Кесклинна Садам», въехали старенький «Фольксваген-Транспортер» и его ровесница «Тойота-Хайас». Из «Транспортера» вышли шестеро дюжих молодцев, одинаково коротко стриженных, в совершенно одинаковых темно-серых костюмах, черных рубашках и черных туфлях. Глаза их скрывали одинаковые солнечные очки, в руке каждый держал вместительный не то кейс, не то чемодан.

Не проронив ни слова, они разделились на две тройки, одна из которых вошла в первый подъезд ближайшей к порту хрущевки, а вторая перешла улицу и направилась во двор за белым двухэтажным домом, что стоит ребром к автостоянке у проходной порта.

Вошедшей в хрущевку группой командовал капитан Куренной, два года назад пропавший без вести в Таджикистане. Вообще-то он должен был умереть: мало кто выживает, подорвавшись на мине; судьба.

Все трое поднялись на третий этаж, едва помещаясь на тесной площадке, позвонили в левую дверь и приготовили странные двуствольные пистолеты.

— Кто там? — спросил хриплый голос за дверью.

— Мы работники «Эести Гаас», — пробасил капитан. — Возможно, это ошибка, но у вас проблемы с оплатой счетов за последние четыре месяца.

Дверь приоткрылась, и в просвете показалась пухлая физиономия седовласого хозяина квартиры. Прежде, чем он успел что-либо вякнуть, сержант Глаголев пнул дверь ногой, и Куренной всадил в брюхатого деда из своего странного пистолета сразу две ампулы с транквилизатором. Стукнутый дверью дед распластался по стене прихожей и, отключаясь, стал медленно оседать.

«Гости» протиснулись мимо хозяина в конец узкой прихожей. Сержант Григорянц заглянул на кухню — за заставленным выпивкой и всякой закуской крохотным (иной в хрущевке и не мыслим) столом сидел красномордый здоровяк лет сорока; из всей одежды он ценил только «семейники».

— Ты что за х… с бугра? — хмуро вопросил он парня.

— Газовщик, — без тени смущения соврал Григорянц и всадил в мужика капсулу.

Тот испуганно оторвал от шеи подозрительную штуковину, одарил парня полным ненависти взглядом, начал было угрожающе подниматься. Но тут подействовал транквилизатор; ноги любителя «семейников» подкосились, он рухнул на пол. Сил хватило лишь на еле слышный хрип: «Сука».

— Я в мужском роде, балда, — усмехнулся Григорянц. — Значит, сук; ласково — сучок.

В крохотной спальной были еще двое. Урча и похрюкивая, жирный, лоснящийся от пота мужик отчаянно вытанцовывал на пухлой бабенке, судя по всему, еще не так давно бывшей довольно миловидной. Одной рукой дама как бы обнимала своего партнера, а в другой держала здоровый огурец, коим с удовольствием похрумкивала. Увидев Глаголева и Куренного, она ничуть не смутилась, проглотила недожеванный кусок огурца и сообщила:

— После Семы у меня перерыв.

— Раба любви, — вздохнул Глаголев, всадил любовникам по ампуле и поспешил обрадовать даму: — Перерыв у тебя начнется даже раньше.

Когда обитатели странной квартиры были связаны и свалены в ванной, «гости» распахнули все окна настежь и оглядели из них окрестности.

— Отличная позиция! — оценил капитан. — Готовимся.

Они открыли кейсы. Куренной и Глаголев достали АКСы, подсоединили к ним «магазины» и еще раз тщательно проверили боекомплекты. Когда Григорянц собрал свою «драгуновку», капитан взял рацию:

— Докладывает «седьмой»: объект занят. Все чисто.