Таллинские палачи - 2 - [21]

— Выпить… хоче… те?

Друзья переглянулись. Угадав их мысли, Инга брезгливо поморщилась:

— Пьяницы! Как вам не стыдно? Из одного стакана и без закуски…

— Романтика, — кивнул Тимофеич.

— Я сейчас, — Стасис положил кейс Инге на колени, сходил в вулканизаторную и вернулся оттуда через минуту с четырьмя стаканами и несколькими ломтиками намазанного маргарином хлеба.

— Ну что? — он победоносно глянул на Ингу.

— А четвертый стакан зачем? — нахмурилась она.

— Бог… Он за троицу, — буркнул Степан Тимофеевич и стал засыпать.

— Тебе грамм пятьдесят тоже не помешает, — ответил за Стасиса Игорь и разлил по стаканам почти все содержимое бутылки. — Мужичку на опохмел тоже осталось, — он вылил водку из стакана Тимофеича обратно в бутылку и положил на стакан ломтик хлеба.

— За удачу? — предложил Олег.

— За удачу, — вздохнул Стасис.

Друзья одновременно выпили, слегка покривились и взялись за хлеб. Стасис глянул на мнущуюся Ингу:

— Пей!

— Первое средство от любого стресса, — объяснил ей Олег.

— А вот его слушай поменьше, — предостерег Игорь. — Советы пьянчуги в этом вопросе — последнее дело.

Олег обиженно надулся, но промолчал. Инга отложила кейс на верстак, старательно выдохнула, приняла свою дозу и, сдавленно кашлянув, страдальчески поморщилась:

— Какая гадость!

— В этом деле первое впечатление чаще всего обманчиво! — заверил уже веселеющий Олег и подмигнул.

Разгоряченные организмы мгновенно вбирали алкоголь, и вскоре всем беглецам стало очень даже хорошо. Даже Инга размякла и заулыбалась.

Стасис и Игорь закурили.

— Рассказывай, — Стасис выпустил клуб сизого дыма и требовательно посмотрел на Ингу. — Что в кейсе на самом деле?

Она окинула мужчин победоносным взглядом, протянула руки к кейсу, но тут же в испуге их одернула — закинув голову, Степан Тимофеевич вдруг захрапел и настолько жутко, что Олег даже невольно потянулся за пистолетом.

Немного успокоившись, Инга набрала откуда-то известный ей шифр замков и распахнула кейс. Друзья остолбенело уставились на никогда ранее не виданную ими кучу перетянутых резинками от бигуди пачек стодолларовых купюр.

— А где фломастеры и «богатырский» «Марс»? — спросил Олег.

* * *

Пока Аликбеков и Греховодников обстреливали улицы, Агафонов со «Скорпионом» наготове стерег входную дверь. Он был уверен, что кто-то, имеющий отношение к кейсу с порошком, обязательно явится и попытается взять свое. Стрельба и даже взрывы на Уус-Садама остановить этих людей не могли.

Как только Греховодников закончил «копание» улицы, за дверью послышалось какое-то движение.

Прапорщик отступил назад по коридору и заглянул в гостиную:

— Аликбеков.

Парень удивленно посмотрел на почему-то шепчущего командира.

— Иди к Греховодникову, — велел Агафонов. — У нас гости. Приготовьтесь к достойной встрече.

Аликбеков понимающе кивнул и направился к двери в соседнюю комнату.

— Эй! — все так же шепотом окликнул его прапорщик. — Дождитесь, когда я начну стрелять.

Сержант снова кивнул. Агафонов отступил на кухню и присел на корточки за холодильником.

Входная дверь еле слышно распахнулась, и в квартиру прокрались вооруженные «Скорпионами» и «ТТ» головорезы Кульднока. Ханс и Рейн неожиданным вторжением группы Агафонова были настолько перепуганы, что даже не сообразили подать условленный сигнал тревоги, и парни заподозрили неладное лишь когда из квартиры началась стрельба по улице. Они понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и предпочли бы тихо отсидеться в своем убежище. Но потерю товара Кульднок им не простит — пришлось плюнуть на страхи и пошевеливаться.

Один из визитеров сунулся на кухню и тут же был прошит короткой очередью из «Скорпиона» Агафонова. Прапорщик вскочил, схватил оседающего парня за грудки и, используя его как щит, выпустил в двоих стоящих в коридоре все оставшиеся в магазине пули.

В это же время Греховодников уложил из АКС вошедших в гостиную двух других.

Агафонов почувствовал на правой стороне лица липкую теплую влагу, решил, что его зацепила одна из ответных пуль и, отпустив рухнувший на пол ненужный теперь «щит», нервно ощупал голову. Глаза пали на растекающуюся под затылком использованного парня алую лужицу, и прапорщик облегченно выдохнул.

— Как там у вас, товарищ прапорщик? — крикнул Аликбеков.

— Мы теперь господа! Сколько раз тебе повторять? — Агафонов отбросил бесполезный теперь «Скорпион» и подобрал валявшийся у ног «ТТ» с глушителем. — Троих оприходовал.

— Еще два на моем счету, — сообщил Греховодников.

— Этих неприятностей ты боялся, Аликбеков? — с нарочито бравой ухмылкой спросил прапорщик.

Сержант не ответил.

Переступая через трупы, Агафонов подошел к распахнутой входной двери, взялся за ручку и замер. У него был превосходный слух, и он слышал, как на лестничной площадке у дверного проема кто-то часто дышал.

«Шестой», — подумал Агафонов, переложил пистолет в левую руку и на секунду замялся. Он вспомнил Грозный. Вспомнил, как несколько часов его взвод не мог преодолеть одну злополучную улицу — с третьего этажа здания на перекрестке без конца строчил пулемет. Шестерых парней положили, но так и не сдвинулись с места. Уже и боезапас подходил к концу… Тогда лейтенант Прокопенко привел из другого взвода парня с гранатометом… В совершенно разрушенной квартире они нашли шесть обгорелых, изорванных трупов, два из которых еще несколько минут назад были пятнадцати-семнадцатилетними юнцами.