Таллинские палачи - 2 - [17]

— Нам необходимо немедленно перекрыть движение по всем огибающим порт дорогам. По Туукри в первую очередь!

— И увести людей из опасной зоны, — добавил Алаталу.

— Верно! — кивнул Радченко и побежал к машине.

Райсмик запрыгивал уже на ходу.

— Как думаете, к ужину управимся?

Радченко вырулил на дорогу и вдавил до упора педаль акселератора.

— Если не станешь строить из себя героя, то рано или поздно до дома доберешься.

— Какого героя, Гена Сергеевич? — удивился Райсмик.

— Напомнить историю с Питкой?

Году в девяносто первом Райсмик принял участие в захвате чешского гостя Карела Питки, промышлявшего поставками в Прагу эстонских и российских проституток. К делу Юри имел отношение косвенное, но, когда узнал, что чех захватил в заложницы четверых женщин, вызвался добровольцем — и был ранен.

— Так это когда было, — протянул Райсмик. — Молод был, в иностранные газеты попасть хотел. Теперь я мудр и осторожен.

— Не верю.

— Почему?

— Ты по-прежнему «тащишься» от рэпа.

* * *

Агафонов и Греховодников сидели за круглым столом в гостиной друг против друга и периодически поглядывали в распахнутое окно. Они нервничали. Они знали: серьезный прокол в самом начале операции — примета скверная. Да и не давал покоя вопрос: с кем должны были встретиться хозяева кейса с белым порошком, и чего от них можно ожидать?

А растекшемуся по креслу Аликбекову было жаль несчастного Карцева.

— У него в Ачинске мать с сестрой, — сержант глянул на тихо хрипящего в забытьи ефрейтора. — И невеста…

— У всех нас дома кто-то есть! — оборвал его Греховодников. — Ради них и подставляемся.

— Они дружили с четвертого класса, — продолжал Аликбеков. — Хотели пожениться, но жить негде и не на что.

— Ты небось тоже на калым зарабатываешь? — зло усмехнулся лейтенант. Сколько жен купить надумал?

— Заткнись, лейтенант! — процедил Агафонов.

Глаза Греховодникова в миг налились яростью.

— Выбирайте слова, прапорщик! Я старше по званию…

— А командую группой я, — спокойно парировал Агафонов. — Так что закрой свой хлебальник и не чирикай.

Греховодников покраснел. Он побаивался крутого прапорщика, прошедшего через Афган, Карабах и Чечню. Но все же не до такой степени, чтобы молча сносить любые оскорбления, да еще в присутствии сержанта. Вряд ли настоящий момент был подходящим для выяснения отношений, но именно в тягостные минуты ожидания предстоящего боя нервы лейтенанта требовали разрядки.

Агафонов это чувствовал. Старый хитрец, он сделал пол-оборота лица к окну, но краем глаза продолжал следить за лейтенантом. Греховодников «купился» — резко вскинул руку к лицу прапорщика. Агафонов легко перехватил кулак в нескольких сантиметрах от челюсти, вывернул руку лейтенанта, вынудив его плюхнуться лицом в стол, и сильным ударом ладонью в ухо сбросил со стула.

— Ах ты, гад! — взвыл Греховодников, схватил Агафонова за ноги и изо всех сил потянул на себя; грохоча переворачиваемым стулом, прапорщик съехал под стол.

Катаясь по полу, они продолжали выяснение отношений и ставили предельно возможное количество точек над «i».

Аликбеков не вмешивался. Вообще-то, он недолюбливал кичливого лейтенанта, а Агафонова, как профессионального солдата, крепко уважал. Но спор их казался мелочным. Как и все происходящее после ранения ефрейтора даже предстоящий бой. Теперь он почему-то был уверен в скорой смерти: своей, лейтенанта и даже прапорщика. Ему только очень хотелось, чтобы Карцев непременно выжил и обязательно женился.

— Приказ всем группам по кольцу…

Стол перестал приплясывать, в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Приступить к выполнению задач! Как поняли?

Агафонов и Греховодников разом вскочили. Прапорщик схватил лежащую на телевизоре рацию, дождался своей очереди и доложил:

— «Шестой»: приказ понял!

Мозг его теперь целиком был задействован на выполнение задания. И когда глаза пали на Греховодникова, в них не было и следа прежнего презрения, не было вообще никаких эмоций — солдат смотрел на солдата.

— Лейтенант.

— Я! — Греховодников вытянулся в струну; прикажи ему Агафонов броситься из окна, он сделал бы это не раздумывая; офицерская выучка — штука серьезная.

— Берите гранатомет, ступайте в соседнюю комнату и ждите моей команды.

— Есть!

— Сержант!

Аликбеков встал, взял в руку прислоненную к креслу «драгуновку».

— Действуй, парень.

Аликбеков подошел к окну, ловко, одним махом приладил винтовку к плечу и прицелился…

Маленький, белоснежный песик с бурой задницей перестал вдруг вибрировать, застыл на месте и обреченно заглянул в прицел. Грохнул выстрел, и белокурая головка разлетелась на сотню кровавых кусочков.

— Григорянц, ты что? — разочарованно протянул Куренной.

— Я и курабеску эту грохнул бы! — ответил сержант, целясь в основание кустика неподалеку от ног визжащей хозяйки собаки — девчушки лет двенадцати.

— За что ты их так ненавидишь? — пожал плечами Глаголев.

— Моему отцу — отставнику — отказали в виде на жительство только потому, что у нас не хватило положенных для этого двух квадратных метров жилой площади, — Григорянц выстрелил в куст, девочка бросила ненужный теперь поводок и убежала в дом. — Четыре раза он ездил в Псков и обратно, чтобы продлить на следующие три недели их поганую временную визу! — он оторвал глаз от прицела и мрачно глянул на Глаголева. — Пятого раза сердце не выдержало — умер прямо на границе.