Таллин. Любовь и смерть в старом городе - [38]

Музейной коллекции ее решила передать дама почтенного возраста — если не знать, что прибыла она из Южной Эстонии, можно было опознать в ней одну из самых преданных посетительниц кафе «Майасмокк».

Дарительница оказалась дочерью того самого молодого человека, который некогда купил в кондитерской у Штуде подарок своей возлюбленной, переживший все перипетии бурного XX века.

Хранителю музея пожилая госпожа рассказала: в любви, согласии и взаимоуважении ее родители прожили всю свою долгую, полную испытаний и отнюдь не сладкую жизнь.

Тем, наверное, марципан и схож с настоящими чувствами — с годами они не черствеют, а лишь становятся крепче.

История без конца

Люблю я Ревель беспредельно.

Люблю его не меньше вас,

Люблю жестоко, нераздельно,

Его и профиль, и анфас.

И очень часто вечерами,

Под тихо-четкими огнями,

Дыханье уличек его

Мне может заменить вино.

Люблю изгиб его рисунка,

Порыв восторженных церквей,

Люблю, поверьте, ей-же-ей,

Его совсем без предрассудка,

Вплоть до расписанных дверей

И слеповатых фонарей.

Вглядитесь в ревельские ночи,

В них чисто западный налет,

Когда сверлят прохожих очи

Девиц стоящих у ворот.

Вот вам глава его романа!

Глаз горят у ресторана,

Ползет прохожий, как змея,

Мурлыча что-то про себя.

Изящно-ломкие фасады

Спят беспокойно — детским сном,

Луна их кроет серебром.

И апатичные ограды

Гудкам авто не разбудить…

Ну как мне Ревель не любить?!

Стихи, опубликованные осенью 1932 года в таллинской газете «Вести дня», не могут похвастаться ни поэтическим мастерством, ни особым изяществом.

Не стоит быть к ним слишком строгим: позаимствованным у автора «Медного всадника» размером написан не «гимн великому городу», а всего лишь фельетон, напечатанный под красноречивым заголовком — «Без названия».

Посвящен он прозаической и злободневной на тот момент теме: затянувшимся работам по благоустройству парков и скверов. Но автор немудреных стихов, неумышленно или нарочно, затронул в них один из древнейших таллинских мифов.

Прежде чем поставить под опусом инициалы «Л. А.», он поделился с читателями надеждой: когда-нибудь в далеком «двадцать пятом веке» «дальние потомки» горожан будут ломать головы: каким же образом пращуры сумели «изжить ремонт до конца»?!

Либо фельетонист был не местным жителем, либо же специально задал читателям вопрос, не имеющий ответа. Ведь всякий таллинец знает: город просуществует ровно до тех пор, пока строительные работы будут в нем непрестанно продолжаться.

Виной всему — зловредный водяной, с незапамятных времен поселившийся в озере Юлемисте — том самом, которое образовалось из слез безутешной вдовицы Линды, носившей камни для «фундамента будущего города» — холма Тоомпеа.

Что не поделил он с ней или ее потомками — таллинский фольклор не уточняет. Но к городу, заложенному на кургане богатыря Калева и разросшемуся по его далеким и близким окрестностям, водяной испытывает самые негативные чувства.

Раз в год — легенды только никак не могут договориться — под Рождество, Новый год или в ночь летнего солнцестояния старец с бородой из тины выходит из глубин ради одного-единственного дела: узнать у первого же прохожего, выстроен ли, наконец, Таллин.

Даже самый юный горожанин знает единственный верный ответ: нет, строительство еще ой как далеко от завершения! Услышав это, водяной гордо вздыхает и покорно растворяется в озерной воде, чтобы вновь появиться ровно через год. Но и через двенадцать месяцев ответом ему будут те же самые слова: хитрость озерного духа давным-давно разведана таллинцами. Водяной из Юлемисте интересуется, когда Таллин будет выстроен, с коварной целью — затопить его.

И потому — даже если все крупные строительные проекты на какой-то момент будут завершены, горожане преднамеренно постараются затеять хоть самый мало-мальский, но ремонт. А еще лучше — реставрацию: городу, имя которого неразрывно связано с прилагательным «старый», без нее никак не обойтись.

* * *

Заботливые руки реставраторов ежегодно возвращают Старому Таллину и его историческим предместьям очередную страницу прошлого.

Страницы складываются в главы, главы — в книгу городской истории. Конца этому увесистому фолианту без малого в восемь столетий толщиной пока что, по счастью, не видать. Сюжеты, записанные на его невидимых страницах, влюбленные в свой город таллинцы могут прочесть без труда. И с удовольствием поделиться прочитанным с гостями Таллина.

Вариации при пересказе неизбежны: любой специалист по фольклору подтвердит это. Но главное — любовь к месту, где выпало родиться и жить, легенды и предания хранят ревностно.

Ревность эта — особого свойства: сделать кого-либо несчастным она не может по определению. Совсем наоборот — всякого, кто готов разделить ее, она способна осчастливить.

Своей любовью Таллин охотно делится. Надеясь, что полюбившие его однажды останутся верными городу навсегда.

Куда идти: приложение для неисправимых прагматиков

Плоха та городская легенда, которая не имеет конкретной географической привязки, и несчастлив тот турист, который не может эту привязку отыскать. Ведь даже в эпоху интернет-поисковиков и GPS-навигаторов фигура гостя города, растерянно стоящего на перекрестке с туристической картой в руках, не спешит превращаться в реликт прошлого.