Талисман всадника - [11]

– Зачем оно тебе понадобилось? – Йестиг тоже оглянулся, откровенно возмущенный намерениями Рейе. Сводные братья, хотя и были друзьями, редко сходились во мнениях. – Ради чего? Она ушла от нас, ушла из холмов, не давала о себе знать почти сотню лет! А теперь присылает тебе две строки, полные недомолвок, и ты готов бежать на другой край земли!

– Она моя сестра, – спокойно, как говорят о само собой разумеющемся, ответил Рейе. – Она всегда сама выбирала свою дорогу. Ей лучше с людьми, чем с нами? Досадно, однако таково ее право и ее решение. Я не собираюсь спорить. Но теперь она в беде, и я должен хотя бы попытаться помочь ей.

– Письмо долго добиралось до нас, почти три луны, – напомнила Меланталь. – Многое могло измениться.

– Тем лучше. Значит, просто съезжу в Бельверус и гляну на моих племянников. Любопытно, какое потомство вырастила моя взбалмошная сестрица?

– Она справится без тебя, – настаивал на своем Йестиг. – У нее есть законный муж, полно друзей и покровителей. Что бы там не случилось, твое вмешательство ничего не изменит. Ее письмо – лишь повод, чтобы опять рискнуть жизнью! Когда-нибудь удача тебе изменит, и что тогда?

– Надо полагать, я попаду за решетку или умру, – Рейе беспечно ухмыльнулся, забавляясь горячности собеседника. – Если хочешь, можем спросить, чем закончится мое путешествие. Меланталь, не подскажешь?

Черноволосая женщина из рода гулей только скорбно вздохнула. Она обладала даром видеть будущее, и порой друзья злоупотребляли ее талантом, уговаривая заглянуть на несколько шагов вперед и узнать, что выйдет из ее замыслов. Впрочем, нынешний случай заслуживал того, чтобы попытаться провидеть его.

Йестиг, не дожидаясь просьбы, спрыгнул вниз и отошел в сторону, встав за правым плечом подруги. Рейенир покинул облюбованный сосновый корень, заняв место слева и со сдержанным интересом следя за действиями предсказательницы.

Из болтавшейся на поясе сумки Меланталь вытащила кожаный мешочек, из мешочка – горсть невзрачных с виду камешков, размашистым жестом раскидав их по поверхности валуна. На каждом отшлифованном временем обломке гранита когда-то вырезали знак-символ, могущий обозначать букву, слово или понятие. Чем-то гадательные камешки Меланталь напоминали нордхеймские руны, только их насчитывалось поменьше, около десятка. Женщина провела над ними узкой ладонью, ее лицо стало отрешенно-сосредоточенным.

Серо-желтый цвет камней начал меняться. Йестиг невольно прикусил язык – он видел это маленькое чудо уже сотни раз, и все равно не мог уловить того мига, когда внутри одного из галечных осколков вспыхнула крохотная розовая искра. Меланталь отложила засветившийся камешек в сторону. К нему вскоре присоединились два его собрата, тоже начавшие испускать бледный розоватый свет. Женщина подождала, не засветятся ли и прочие, но те оставались темными.

– Киор, Ниан, Арэт, – перечислила Меланталь символы, выбитые на камнях, и растолковала: – Странствие по дорогам памяти к обретению искомого.

– Теперь точно придется ехать, – с преувеличенным сожалением заметил Рейе. – Не оставлять же дорогую сестрицу на произвол судьбы? Родная кровь, как-никак.

Меланталь и Йестиг переглянулись, мысленно признавшись, что до сих пор не научились точно определять, когда Рейенир шутит, а когда говорит серьезно. Меланталь подозревала, что Рейе никогда не бывает серьезен настолько, чтобы по-настоящему поверить в грозящую опасность или опасаться за свою жизнь. Его младшая сестра, Рингилиан, была точно такой же, и, наверное, именно поэтому предпочла оставить Рабиры, затерявшись среди людей.

Но настал день, когда Рингилиан потребовалась помощь, и Рейе, как всегда иронически посмеиваясь, собрался ей на выручку.

* * *

Спустя два дня в крепость Лерато явился некий путешественник, благополучно одолевший опасный лесной тракт, соединяющий Аргос и Зингару. Сей путник предъявил стражникам у городских ворот подорожную, выписанную на имя Рейенирса Морадо да Кадена, благородного гранда из Кордавы, едущего по собственным надобностям в Шамар Аквилонский. На бумаге имелись все необходимые подписи и печати, оттого не возникло никаких препятствий к тому, чтобы позволить зингарцу въехать в город.

В маленькой гавани Рейенирс прогулялся вдоль причалов, небрежно окликая людей на судах, и вскоре нашел искомое – корабль, идущий в Аквилонию. Уплатив запрошенную мзду в двадцать золотых кесариев, благородный дон заполучил место на «Резвой лани», следующим же утром поднявшей паруса и отправившейся в дальнюю дорогу.

Путешествие по великой реке доставило Рейе большое удовольствие. Особенно ему полюбилась традиция пассажиров собираться по вечерам на верхней палубе, рассаживаясь среди бочек и штабелей плотно набитых мешков, и рассказывать долгие истории, посвященные жутковатым обитателям Рабирийских холмов. Рейенир никогда не пропускал этих вечерних посиделок, частенько выступая в роли повествователя, и сошел на берег Аквилонии в отличном настроении.

В Шамаре его поджидали неприятные новости. Немедию сотрясали последствия недавнего государственного переворота. Посещение Бельверуса теперь представляло изрядную трудность, ибо новый правитель страны, Тараск Эльсдорф, распорядился выставить на границах страны усиленные кордоны для поимки беглых заговорщиков и убийц семьи короля Нимеда Первого. Ограничили и въезд иноземных путников в столицу, а каждого новоприбывшего, по слухам, подвергали тщательной проверке.