Талисман мумии - [76]
Меня разбудил Корбек, поспешно обратившийся ко мне:
– Спускайтесь в пещеру как можно быстрее. Мистер Трелони хочет нас всех сейчас же видеть. Поспешите!
Я спрыгнул с софы и стал бегом спускаться в пещеру. Там были уже все, кроме Маргарет, вошедшей сразу после меня и несшей на руках Сильвио.
Как только он увидел своего старого врага, тут же попытался освободиться из ее рук, чтобы спуститься на пол, но Маргарет прочно удерживала и успокаивала его. Я поглядел на часы. Было около восьми.
Когда Маргарет присоединилась к нам, ее отец сказал прямо, с тихой настоятельностью, которая была внове для меня:
– Ты веришь, Маргарет, что Царица Тера по своей воле решила расстаться со своей свободой? Стать мумией и больше ничем, до сих пор пока не закончится эксперимент? Быть спокойной при любых обстоятельствах, в то время как она лишится всякой власти до тех пор, пока акт возрождения не будет завершен. А ведь он может закончиться и неудачно?
После паузы Маргарет тихо ответила:
– Да!
Во время этой паузы все ее существо, внешность, выражение лица, голос, манеры – все изменилось. Даже Сильвио почувствовал это и, употребив неистовые усилия, вывернулся из ее рук; она, казалось, даже не заметила этого. Я ожидал, что кот, освободившись, атакует мумию, но на этот раз ничего такого не произошло. Казалось, он боится приблизиться к ней. Сжался в комок и отступил, жалобно мяукая, затем начал тереться о мои ноги. Я взял его на руки, и, устроившись у меня на коленях, он успокоился. Мистер Трелони заговорил снова:
– Ты уверена в том, что говоришь? Ты веришь в это всей своей душой?
Лицо Маргарет утратило рассеянное выражение; сейчас оно казалось освещенным той преданностью, которую ощущает человек, чувствуя необходимость или предназначение говорить о великих вещах. Она ответила голосом, хотя и тихим, но вибрирующим от убежденности.
– Я знаю это! Мое знание превосходит мою веру!
Мистер Трелони заговорил снова:
– Если ты столь уверена, то, будь ты сама Царица Тера, хотела бы доказать любым возможным способом свое согласие?
– Да, любым способом! – ответ прозвенел бесстрашно.
Он заговорил снова, голосом, в котором не было и тени сомнения:
– Даже отказавшись от своего Гадателя, послав его на смерть, уничтожив его?
Она помолчала, и я мог заметить, что она страдает – страдает ужасно. В ее глазах я видел выражение загнанного зверька, которое ни один человек, не сочувствуя, не мог видеть в глазах своей возлюбленной. Я был готов прервать этот мучительный разговор, когда глаза ее отца, оглядев всех вокруг со свирепой определенностью, встретились с моими. Я встал молча, почти очарованный, то же произошло с другими мужчинами. Что-то происходило перед нами, чего мы совершенно не понимали!
Большими шагами мистер Трелони прошел к стене пещеры и отодвинул ставень, закрывавший окно. Холодный воздух проник в помещение, и солнечный свет озарил их обоих, ибо рядом с ним стояла теперь и Маргарет. Он указал на солнце, которое погружалось в море в ореоле золотого огня, и его лицо было твердо, как камень. С абсолютной бескомпромиссной твердостью голосом, подобного которому уши мои не услышат до самой смерти, он сказал:
– Выбирай! Говори! Когда солнце целиком погрузится в море, будет слишком поздно!
Великолепие умирающего солнца, казалось, осветило лицо Маргарет, пока оно не засияло, будто внутри нее горел какой-то благородный огонь, когда она ответила:
– Даже тогда!
Затем, подойдя к маленькому столику, на котором лежала мумия кота, она положила на нее руку. Маргарет отошла от солнечного света, и тени вокруг не казались темными и глубокими. Ясным голосом она произнесла:
– Если бы я была Терой, я бы сказала «Забери все, чем я обладаю! Эта ночь существует только для одного Бога!»
В то время как она произносила эти слова, солнце погрузилось полностью в воду, и внезапно все мы оказались в глубокой тени. Некоторое время мы стояли в полной тишине. Сильвио спрыгнул с моих рук и побежал в своей хозяйке, отскакивая от ее платья и как бы просясь, чтобы она взяла его на руки. Он не обращал теперь никакого внимания на мумию.
Маргарет светилась своей бесподобной прелестью, когда печально сказала:
– Солнце опустилось, отец! Увидит ли кто-нибудь из нас его снова? Наступила ночь всех ночей!
Глава 19. Великий эксперимент
Если требуется свидетельство о том, как каждый их нас и все вместе мы пришли к вере в духовное существование Египетской Царицы, его можно было бы обнаружить в тех изменениях, которые всего за несколько минут произошли в нас после ее добровольного отречения, сделанного, как все мы поверили, через Маргарет. Несмотря на приближение страшной пытки, о чем невозможно было забыть, мы выглядели и действовали так, будто на нас снизошла великая благодать. Ведь на самом деле мы жили в условиях настоящего террора в течение тех дней, когда мистер Трелони находился в трансе, и это ощущение тогда буквально въелось в наши души. Никто не в состоянии представить его, пока не испытает сам, что такое находиться в постоянном жутком ожидании какой-то неизвестной опасности, которая поджидает тебя в любой момент и в любой форме.
Роман Брэма Стокера — общеизвестная классика вампирского жанра, а его граф Дракула — поистине бессмертное существо, пережившее множество экранизаций и ставшее воплощением всего самого коварного и таинственного, на что только способна человеческая фантазия. Стокеру удалось на основе различных мифов создать свой новый, необычайно красивый мир, простирающийся от Средних веков до наших дней, от загадочной Трансильвании до уютного Лондона. А главное — создать нового мифического героя. Героя на все времена.Вам предстоит услышать пять голосов, повествующих о пережитых ими кошмарных встречах с Дракулой.
Дракула — внимательный хозяин, он бережет своих гостей… для себя.Рассказ, который можно считать прологом к основному действию знаменитого романа или главой, не вошедшей в каноническую версию.
Вампир… Воскресший из древних легенд и сказаний, он стал поистине одним из знамений XIX в., и кем бы ни был легендарный Носферату, а свой след в истории он оставил: его зловещие стигматы — две маленькие, цвета запекшейся крови точки — нетрудно разглядеть на всех жизненно важных артериях современной цивилизации…Издательство «Энигма» продолжает издание творческого наследия ирландского писателя Брэма Стокера и предлагает вниманию читателей никогда раньше не переводившийся на русский язык роман «Леди в саване» (1909), который весьма парадоксальным, «обманывающим горизонт читательского ожидания» образом развивает тему вампиризма, столь блистательно начатую автором в романе «Дракула» (1897).Пространный научный аппарат книги, наряду со статьями отечественных филологов, исследующих не только фольклорные влияния и литературные источники, вдохновившие Б.
Кровавое проклятье графов Дракула-Карди… История о том, как могущественный вампир – Хозяин – воцарился в родовом замке, сея смерть и ужас среди окрестных жителей. Необычный роман «Вампиры» можно считать предысторией «Дракулы» Брэма Стокера. Читателю предлагают коктейль из мистики и мистификации, сдобренный готическими ужасами. Эта смесь интригует и завораживает, и роман гармонично соседствует с прекрасными рассказами Брэма Стокера, которому явно подражает барон, скрывающийся под псевдонимом б. Олшеври.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вечный сюжет в изложении любимой писательницы королевы Виктории — Марии Корелли, талант которой не уступает мастерству известного писателя Брэма Стокера.В 1903 г. в Санкт-Петербурге был издан роман Корелли «Скорбь Сатаны» за авторством Брэма Стокера, а в 1912-13 гг. в приложении к «Синему журналу» под именем Корелли вышел «Вампир (Граф Дракула)», принадлежащий перу Брэма Стокера. Скорее всего, таллиннские издатели, задумав выпустить роман, ничего не знали о Корелли, но о Стокере слышали и таким образом решили «исправить» ошибку начала века.