Талисман, или Заклинатель духов - [3]

«Да!… завтра поутру… этот металл будет золото!» говорил Шварц. «Завтра камень заклинателя опять»… при этих словах он вскочил и увидев двух посторонних людей, испугался.

«A, эхо ты Герман!» сказал он: «ну, что новаго и в такой необыкновенный час?»

— Он умер, или, что все равно, он убит мною! — отвечал Герман.

— Честь и хвала тебе! Теперь вы можете меня оставить. Я имею нужду в покое. — «В вечном! Не так ли, Шварц?» возразил Герман.

Шварц посмотрел на него безсмыслен-но, и в это время блеснули кинжалы в руках злодеев. Шварц все понял — он хотел кричать, но мощною рукою ему завязали рот и черная пена показалась из онаго. Он ничего не мог говорить. Герман требовал денег, камня, всего… он не хотел того дать. Кинжал вонзился в грудь Шварца… и кровь ручьями полилась из раны.

В это время послышался страшный гром и из залы вошли все слуги Шварца… Они схватили убийц… и когда хотели совсем их вести, то в это время вошел старец, заклинатель духов. Он приходил за своим достоянием — талисманом, и злобно, злобно улыбнулся, увидев труп погибшаго. Слуги хотели схватить его, но он изчез, как изче-зает легкий пар в воздухе. Удивление оковало всех и едва ли кто из присутствовавших мог позабыть эту страшную ночь.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Теперь мне остается сказать несколько слов.

Убийцы Шварца были казнены.

Верная, нежная чета, Адольф и Луиза соединились браком и теперь счастливо живут в объятиях любви и дружбы. Их безмятежное счастие было воспето несколькими поэтами и я право не мог прибавить к этому от себя ни слова.

Говорят еще, что будто старец, заклинатель духов, живет теперь опять в Ш…. лесу и дожидается еще смельчака, который бы согласился взять от него талисман.

КОНЕЦ.

ПАВЕЛ ФОРТУНАТОВИЧ ЛУКИН

Лукин Павел Фортунатович [15(27). 12.1817, Рязань* — не ранее 1872], беллетрист. Из обер-офицер. детей; сын чиновника Рязан. губ. правления (в 1817 — коллеж. per.), позднее письмоводителя гор. части в Москве. В 1834 поступил в моск. Мед. — хирургич. академию казеннокоштным воспитанником, в 1836 исключен «за нерадение к наукам». В 1837, после сдачи соответствующего экзамена, стал дом. учителем.

Принадлежал к числу тех представителей «студенческой словесности» (см., напр.: А. Долинский, П. П. Ильин, С. М. Любецкий); к-рые писали и печатались не столько в силу лит. амбиций, сколько с целью заработать на жизнь, и адресовались массовой аудитории среднего уровня (чиновники, провинциальные помещики, образованное купечество). Произв. Л. отмечены изв. ученостью (владел франц. языком) и начитанностью (цитировал В. А. Жуковского, А. Г. Ротчева, Ф. А. Кони и др.). Дебютировал в печати пов. «Барон Брамбеус» (М., 1834, под псевд. Павел Павленко; авторство этого и всех др. произв. Л. установлено по ценз. мат-лам — ЦГИАМ), в к-рой изложен водевильный сюжет о помещике, желающем, чтобы мужем дочери-красавицы стал литератор, и о гусар. офицере, выдавшем себя за Барона Брамбеуса, чтобы жениться на ней. Использование в назв. широко известного псевд. О. И. Сенковского, отразившее необычайную популярность последнего в 1830-е гг., преследовало, видимо, коммерч. цели. Откликнувшись на пов. Л. сочувств. рецензией, Сенковский поздравил автора с «даром милой и умной веселости», отметил его «примечательный талант рассказывать анекдоты» (БдЧ, 1834, т. 7, отд. VI, с. 21, б. п.), на что В. Г. Белинский, считая, по-видимому, что книга принадлежит самому Сенковскому, отреагировал разгромной рец. в «Молве» (1835, № 8), в к-рой утверждал, что «все это рассказано без всякого остроумия, без всякой шутливости, без грамматики… и часто насчет здравого смысла» (I, 147).

Во 2-й пол. 1830-х гг. Л. издал неск. своих сочинений анонимно. «Историч. повесть» «Брак в царствование Петра I» (М., 1836) по сути является подробным пересказом изв. ист. анекдота. Наиб, значит. произв. Л. — ром. «Сын актрисы» (ч. 1–3, СПб., 1838; для нераспроданной части тиража в 1871 в Москве был напечатан титульный лист с нов. выходными данными), эклектично сочетающий мело-драматич. сюжет, назидат. пафос, романтич. монологи и живые зарисовки театр, быта, подвергся уничтожающей критике Белинского (МН, 1838, ч. 17), отмечавшего, что, несмотря на «большие претензии на гениальность», в романе «нет слога, мыслей, создания, поэзии» (И, 453; см. также отрицат. рец.: <Н. А. Полевой> — СО и СА, 1838, № 3; СП, 1838, 19 февр.; БдЧ, 1833, т. 27). «Фантастич. роман» (объемом в 24 с.) «Талисман, или Заклинатель духов» (М., 1839), представляющий собой «страшную» повесть с романтич. антуражем (место действия — Саксония) и нравоучит. сюжетом (в его основе — распространенный мотив сговора с адскими силами, дающими богатство, но вслед за тем лишающими героя жизни), по мнению Белинского, — «вздорная сказка, плохо рассказанная» (III, 237; ср. отрицат. отзыв <М. Н. Каткова> — ОЗ, 1839, № 9).

Большая часть произв. Л. осталась неопубл. В 1834-37 им были поданы в цензуру: «большая романтич. трагедия в трех сутках» «Брат-муж», водевиль «Иван Иваныча!», са-тирич. пов. «Старый муж и молодая жена, или Молодой муж и старая жена», ром. «Шарлатан, или Человек, прошедший огонь и воду», «Царь Горох и царица Чечевица, или Суд над журналистом и портным» (были запрещены).