Талискер - [90]

— Приветствую тебя, сеаннах, — сказал Гавия Чаплину, а горцу довольно сухо кивнул. — Идите за мной. Вы, наверное, проголодались?

Они вышли следом за кельпи. Дома кольцом окружали поляну, забитую обитателями деревни. Женщины были более изящны, чем мужчины, но тоже обходились без одежды, и солнечный свет падал на их обнаженные груди. Почти все носили распущенные волосы, заплетя для удобства несколько мелких косичек; некоторые собирали волосы в толстые косы. Полным ходом шла подготовка к пиру в честь гостей. В вечернем воздухе плыли звуки флейт и радостный смех. Кельпи расступились, пропуская друзей к установленному в центре столу.

Там стоял Нийзо с суровым лицом.

— Приветствую вас. Да отступит тьма из ваших сердец в этом тихом и спокойном месте. Да споют вам птицы Рианнон, а серебряная луна да осветит ваш путь.

Чаплин и Малки поклонились, чувствуя, что их очень почтительно приветствуют. Ответил Алессандро:

— Примите и вы наш привет и нашу благодарность. Да будет ваш путь легок, и пусть ветер дует вам в спину.

Послышался шепот одобрения. Нийзо улыбнулся.

— Хорошо сказано, сеаннах. Приступим к еде.

На столе не было недостатка в птице и зайчатине, так что друзья навалили себе побольше еды, да и от пива не отказались.

— Хорошо сказано, сеаннах… — ворчливо повторил Малки. — Откуда ты все это знаешь?

Чаплин вонзил зубы в сочный кусок мяса.

— У тети было вышито на полотенце.

Малки хлопнул его по спине.

— Господи, я так голоден, что кажется, будто в животе дырка!

— Так она тоже порой говорила.

Чаплин расхохотался, к нему присоединился Малки, и кельпи с удивлением и радостью смотрели, как мужчины смеются почти до судорог. Горец утирал слезы, а Алессандро держался за ребра, которые зажили, но все еще побаливали. Когда друзья успокоились, к ним подошел Нийзо и присел рядом, грациозно сложив ноги.

— Скоро придет Рианнон.

— А она живет не здесь?

— Нет. Мы не знаем, есть ли у нее постоянное обиталище. Наша богиня непостоянна и столь же легкомысленна порой, как эти жеребята. — Он указал на Гавию и его друзей. — Будьте осторожнее. Хоть сердце у нее доброе, терпения ей не хватает. Она может быстро заскучать, а что сделает тогда — невозможно предсказать. — Кельпи улыбнулся. — Мы любим ее.

Снова раздалась музыка. Друг Гавии, Эбас, сыграл длинную, протяжную мелодию на волынке. Малки одобрительно заворчал, хотя звук был тоньше, чем у волынок в его время, и мелодия скорее напоминала ирландские напевы. Чаплин молчал — он всегда не любил этот инструмент, но оказалось, что просто не прислушивался, что солдатам на углу Хай-стрит не хватало тишины, покоя, сосредоточенного внимания. Иначе бы он услышал то, что слышал сейчас. Главное — не обращать внимание на гудение мешка, слушать горький плач.

Вперед выступила молодая девушка-кельпи с маленькой арфой в руках и запела. Ее голос был высокий и сильный, а язык незнаком людям. Чаплину девушка показалась невероятно красивой — золотисто-белые волосы вились по ветру и ниспадали на светлую же спину, пряди, лежащие на груди, разлетались, обнажая розовые бутоны сосков, щеки заалели от возбуждения, на губах играла легкая улыбка. Нежный голос и красота оказывали чарующее воздействие, и Чаплин неожиданно понял, что желает ее, хоть она и не человек.

— Как ее зовут? — спросил он у Нийзо.

— Это моя дочь Эймер.

Сидевший рядом Малки пихнул приятеля локтем в бок и прошептал:

— Спроси лучше про Дункана.

Когда Алессандро обернулся к Нийзо, Эймер умолкла, но вместо аплодисментов раздалось птичье пение. Алые и желтые пичуги вылетели на поляну, светясь в сумраке. Кельпи радостно засмеялись и протянули к певуньям руки. Одна села на плечо к Эймер; та склонила голову и заговорила с ней не менее мелодичным голосом. Чаплин не смог бы отвести от нее глаз даже под страхом смертной казни. За полетом птиц последовал серебристый смех, будто омывший собравшихся прозрачным хрустальным дождем.

— Рианнон идет, — улыбнулся Нийзо.

Она возникла из густого леса, высокая и стройная, такая, как представлял себе сеаннах. В распущенных волосах виднелись алые, зеленые и золотые листья. На богине была прозрачная зеленая туника, сквозь которую просвечивало прекрасное нагое тело. Она улыбнулась, подняла руки, и птицы слетелись к ней. Певуньи окружили хозяйку сверкающим вихрем, не умолкая, та хлопнула руками, и они исчезли. Зеленые глаза богини сверкали от удовольствия.

Она и правда как дитя, подумал Чаплин, по-прежнему улыбаясь.

Кельпи захлопали в ладоши, а Рианнон подошла к Алессандро и Малки и поманила к себе Нийзо; ее босые ступни не приминали траву. Кельпи подошел, и богиня забралась на его широкую спину, свесив ноги, как в кресле. Малки и Чаплин начали было подниматься, однако она взмахом руки призвала их не вставать. Все умолкли, многие подошли ближе и прилегли на траву. Эймер случайно оказалась рядом с Чаплином.

— Ах, я вижу сеаннаха, Алессандро Джеймса Чаплина, и воина Малколма Талискера Маклеода. — В низком голосе Рианнон прозвучала легкая насмешка. — Добро пожаловать на остров. Надеюсь, вы отдохнули.

Друзья кивнули в знак согласия.

— Благодарим за все, госпожа Рианнон, но наши сердца полны тревоги за товарища, Дункана Талискера.