Талиесин - [69]

Они все позанимались на деревянном снаряде. Солнце поднималось все выше, песок слепил глаза. Пот ручьями катился по рукам и ногам танцоров, туники давно взмокли. Харита чувствовала, что ей самой надо бы позаниматься подольше, но не хотела утомлять остальных. Солнце может выпить их силы, упорство улетучится. Они и так уже взлетали ниже и опускались на песок ближе к снаряду.

Харита хлопнула в ладоши.

— Хватит. Довольно. Теперь отдохнем. Все в дом. Отдыхаем.

Они потрусили в комнату для переодевания, предоставив арену остальным командам. В помещении было темно и прохладно. Бронзовыми лопаточками для растирания они счистили с себя пот, вытерлись свежими льняными полотенцами, выпили воды и начали тихо расхаживать по комнате, остывая и весело переговариваясь на ходу.

— Ко мне, болтливые Чайки, — сказала Харита, выстраивая их в круг. Как только они угомонились, она начала объяснять, какие номера им предстоит показать сегодня, подробно расписывая, что необходимо сделать каждому.

Закончила она так:

— Давайте сегодня станцуем, как никогда. День ожидается трудный. Зной, солнце — все против нас, толпа будет раздражена — заставим же ее рукоплескать громче прежнего. Пусть никто из пришедших не забудет сегодняшнего выступления.

Жоет, привыкший все свои мысли выражать вслух, спросил:

— А что, сегодня какой-то особый день?

Харита замялась, и это еще пуще раззадорило их любопытство. Марофон смотрел в сторону.

— Да, — твердо отвечала она. — Или вы забыли?

Непонимающие взгляды.

— Золото! — сказала она. — Сегодня мы получим половину пожертвований. Так пусть оно сыплется нескончаемым дождем, бурной полноводной рекой.

Танцоры засмеялись и заспорили, чье выступление принесет им больше денег. Харита пошла к дверям со словами:

— Отдыхайте. Я приду, когда настанет пора переодеваться к выступлению.

Харита вернулась к себе и легла на постель, но поняла, что отдохнуть не сможет. Она продолжала думать о том, что будет дальше, после выступления, о той ужасной минуте, когда придется объявить им о своем решении.

Честно ли она поступает? Есть ли иной путь?

Конечно, они вольны выбирать сами. Если они захотят остаться при храме, их возьмут в любую команду. Этому может помешать разве что мелочная зависть. Но они перестанут быть Чайками. Без Хариты Чаек не будет.

И все же она надеялась, что они предпочтут свободу, уйдут с арены, пока их не настигло увечье или болезнь.

Белрен прав: она служит долго и успешно, но пора остановиться. Лучше закончить на пике мастерства, уйти по собственной воле.

Переполняемая этими мыслями, она встала, надела платье и сандалии, вышла и бесцельно побрела по храму, чувствуя почти забытую нервную дрожь. Сейчас она волновалась не из-за выступления, но теперешнее ощущение напомнило ей день перед первым выходом на арену.

Это было в начале весны: она уже два года провела в храме, с необычайной скоростью осваивая трудное мастерство танцовщицы. Казалось, она рождена для танца, как будто нет ничего естественнее, чем прыгать через взбешенного, остервеневшего от злобы быка. И даже в этот день, хотя ее выступление ничем особым не отличалось, зрители запомнили печальную девушку, танцевавшую с таким блеском, с такой самоотреченной покорностью судьбе.

Это презрение к опасности заметили все. Вскоре народ стал собираться нарочно, чтобы взглянуть на девушку, которая танцует со смертью. Хотя все, смотревшие на хрупкую фигурку посреди арены, не сомневались в том, что она на волосок от гибели, ей с загадочной легкостью удавалось сохранять жизнь даже во время номеров, которые другие танцоры считали слишком опасными. Вдохновенные выступления быстро завоевали ей уважение старших танцоров, и ее назначили предводительницей команды Серых.

Она оказалась требовательной руководительницей. Одному за другим членам ее команды пришлось уйти, чтобы уступить место более талантливым — их Харита выбирала сама. Вскоре Серые стали называться Чайками.

Теперь это завершится. Харита никогда себя не обманывала. Что бы ни говорила она Белрену, сама она знала: однажды придет конец. Случится ошибка, погрешность, промах — и все. Боль, кровь, да, но в то же время избавление. Жизнь оборвется.

Именно уверенность, что так оно и будет, помогала ей отдалять этот миг крови и боли. Она принимала неизбежное, более того — тешилась мыслью о нем. В ответ на смелость и покорность судьбе боги даровали ей жизнь — непрошеную, ненужную.

До сего дня. «Пора принять решение», — сказала царица. Очень хорошо, она решилась. Остальные пусть выбирают сами. Она не может вечно за них отвечать. Она покажет еще одно представление и даст им волю. Даст волю себе. Один раз они станцуют за деньги, и деньги купят им будущее.

Ноги вывели ее в окрестности храма. Она стояла в почти пустом проулке возле рынка. Торговцы снимали навесы и запирали лавки. Она поняла, что они закрываются, потому что вот-вот начнется представление.

Она повернулась и побежала туда, откуда пришла.

К тому времени, как она добежала до комнаты, где переодевались танцоры, первая команда уже вышла на арену. За криками толпы наверху никто не услышал, как Харита, запыхаясь, влетела в дверь. Она быстро оделась — влезла в жесткий кожаный набедренник, туго затянула шнуровку, обмотала грудь узким полотнищем, из шкатулки камфарного дерева достала лавровый венок на шею — его листочки были сделаны из чистого золота. Она ловко заплела длинные волосы в толстую косу и, схватив белый кожаный ремешок, чтобы ее подвязать, присоединилась к своим танцорам.