Талиесин - [58]

Он пожелал Аваллаху спокойной ночи и ушел, мягко прикрыв за собой дверь.

Харита сидела на краю ложа и смотрела на стену. На стене был нарисован смуглый улыбающийся мальчик на синем дельфине посреди моря, кишащего всевозможными тварями. Она слышала, как скрипнула, открываясь, дверь и раздались робкие шаги.

— Харита? — произнес нежный шепелявый голосок. — Харита, мне ужашно жаль.

Царевна медленно подняла глаза. Это была Ливана в тонкой ночной рубашке, ее круглое личико выражало глубокую печаль.

— Я шлышала про твою… — Она не смогла договорить, просто подошла к подруге и обняла ее за шею. — Ой, Харита…

— Это было ужасно, — сказала Харита. — Ужасно, Ливана. Ее всю изрубили… Она умерла на моих глазах.

— Не надо говорить. — Ливана взяла Хариту за руки и опустилась рядом. Довольно долго они сидели в молчании — чувства их было не выразить словами.

Взошла луна и залила комнату бледным светом. Ливана шевельнулась, погладила Харитину ладонь.

— Ложишь и попытайшя ушнуть. Я вернушь утром.

Харита легла, Ливана натянула на нее покрывало и на цыпочках вышла из комнаты.

— Это все я, — шептала Харита, глядя сухими глазами во тьму. — Это я виновата.

На следующее утро Харита проснулась рано. Она была одна в комнате. Когда Ливана пришла, то застала ее сидящей на кровати в мятой от ночного сна одежде. Волосы Харита зачесала назад и подвязала. Вдвоем они спустились на кухню и позавтракали вместе с младшими детьми царя Сейтенина. Тут же были Эоинн и Гуистан, по всей видимости, не пострадавшие во время нападения. Они кивнули Харите и продолжили разговор с тремя сыновьями Сейтенина.

— …тысяча, — говорил Эоинн.

— Нет, десять тысяч! — вставил Гуистан.

— Все с длинными мечами, — сказал Эоинн.

— И вот такущими стрелами! — добавил Гуистан.

— На быстрых конях, — сказал Эоинн.

— Киан говорит, они были такие быстрые, что растворились в воздухе! — подхватил Гуистан.

— Охота вам про такое шлушать! — топнула ногою Ливана.

— Мы просто попросили рассказать, что там было, — захныкал один из мальчиков постарше.

— Я вам шкажу, что там было! Людей поубивали — вот што там было. — Она сердито глянула на Эоинна с Гуистаном. — Вашу родную мать убили — неужели вам вше равно?

Она резко повернулась и увела Хариту в дальний угол комнаты, где возле очага стоял маленький стол. Один из поваров принес им тарелку с овсяными лепешками и фрукты. Они ели в молчании. Через несколько минут мальчишки выбежали с кухни.

— Они мне не братья, — сказала Ливана.

Харита улыбнулась кончиками губ, но глаза ее оставались печальными.

— Мои ничуть не лучше.

— Иногда я думаю, что повитуха украла царшких детей и положила в колыбельку швоих.

— Хотя сама знаешь, что такого не может быть, — чуть просветлела Харита.

— Не может, но это многое бы объяшнило.

Харита рассмеялась.

— Иногда мне тоже казалось, что мои братья — подкидыши, а я — единственная настоящая дочь Аваллаха и Бри… — Голос ее осекся.

— Идем ко мне, — предложила Ливана. — Рашкажешь о царшком городе. Я ни ражу не была в Пошейдонише.

— Мне потребуется несколько дней, чтобы все рассказать, — говорила Харита, выходя вслед за Ливаной из кухни.

— Ну что ж, теперь и пошлушаю.

Девочки направились к Ливане в комнату. Путь их лежал через огромный сводчатый покой.

— Харита!

Резкий выкрик заставил их остановиться на полушаге и обернуться. Царь Аваллах стоял на лестнице, уперев руки в бока, и хмуро смотрел на девочек.

— Отец? — голосок Хариты гулко отдался в огромном пустом покое.

— Мы уезжаем сию минуту. Иди во двор и дожидайся повозок.

Харита открыла было рот, но Аваллах развернулся и ушел. Она осталась смотреть ему вслед.

— Я пойду ш тобой, — сказала Ливана.

Они стояли по дворе, почти не разговаривая, пока не пришло время прощаться.

— Прощай, Харита! — крикнула Ливана, когда Харита садилась в повозку своей матери. Тело Брисеиды обвили душистыми полотняными пеленами — приготовили к погребению. Вновь Аннуби попробовал вступиться за девочку, и вновь Аваллах настоял, чтоб она сопровождала тело матери в одиночку.

До самого Сарраса с ними ехали вооруженные люди Сейтенина, но дорога оставалась спокойной, и, хотя они останавливались и расспрашивали крестьян и купцов, никто не видел отряда, который описывал Аваллах. Весть о гибели Брисеиды намного опередила процессию, и, когда они достигли Царской дороги, ведущей ко дворцу Аваллаха, по обеим ее сторонам уже стояли заплаканные люди с оливковыми ветвями в руках.

Через два дня тело Брисеиды в зеленом и золотом одеянии, с золотой тиарой на голове, отвезли в открытой повозке под зеленым шелковым балдахином из дворца в царскую усыпальницу.

Белая мраморная усыпальница стояла на вершине зеленого холма. Из долины к ней вела длинная, зигзагообразная лестница. Дроги везли запряженные цугом вороные кони, впереди ехали три колесницы, тоже запряженные вороными. Над головами коней покачивались длинные султаны из черных перьев. В колесницах ехали Эоинн, Гуистан и Харита, правили Аваллах, Киан и Майлдун.

Дорога из дворца спускалась вдоль яблоневых рощ и пролегала через лес, прежде чем упереться в лестницу. Колесница катила по улицам Келлиоса, Харита стояла рядом с безмолвным, мрачным Майлдуном. Когда похоронная процессия достигла леса, она обернулась взглянуть на толпу провожающих, растянувшуюся до самого города.