Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии - [9]

Это был Карлос Бульгерони, президент корпорации Bridas, аргентинской нефтяной компании, которая с 1994 года вела тайные переговоры с Талибаном и Северным Альянсом о постройке того же самого трубопровода через Афганистан. Bridas жестоко соперничала с американской компанией Unocal, а в иске, поданном в калифорнийский суд, даже обвиняла Unocal в том, что она украла у них идею.

Целый год я пытался понять, зачем аргентинская компания, никому не известная в этой части света, собирается вкладывать деньги в таком рискованном месте, как Афганистан. Но и Bridas, и Unocal скромно помалкивали. Бульгерони совершенно не хотелось быть замеченным журналистом в момент, когда он выходит из приемной лидера Талибана.

Он извинился и сказал, что корпоративный самолет ждет его в аэропорту, чтобы лететь в Мазари-Шариф, столицу Северного Альянса.

По мере обострения борьбы за трубопроводы и Запад, и исламский мир забеспокоились и о другом — действительно ли Талибан собирается провести в жизнь свою агрессивную, воинствующую и бескомпромиссную версию ислама, заставив афганцев жить так, как, по их разумению, жили на Аравийском полуострове во времена Пророка Мухаммада. Кроме того, на Западе опасались расширения афганской наркоторговли и того, что Талибан предоставлял убежище международным террористам вроде Усамы бин Ладена, возглавляющего организацию Аль-Каида, которая взорвала в августе 1998 года американские посольства в Кении и Танзании, что привело к многочисленным жертвам.

Помимо сказанного, эксперты размышляли, не является ли «возвращение к истокам ислама» в версии Талибана исполнением пророчества некоторых американских интеллектуалов, которые предсказывали, что после окончания «холодной войны» воинствующий мир Ислама противопоставит себя Западу, и начнется новая «холодная война», новое столкновение цивилизаций.[4]

Быть в центре подобного конфликта — совсем не в новинку для Афганистана. Талибан — просто последний в долгой цепи завоевателей, вождей, проповедников, святых и философов, которые промчались по афганскому коридору, разрушая прежние цивилизации и религии и утверждая новые. Древние цари полагали, что Афганистан находится в центре мира, и эта точка зрения дожила до сих пор. Знаменитый индийский поэт Мохаммад Икбал назвал Афганистан «сердцем Азии», а лорд Керзон, вице-король Индии в начале двадцатого века, определил Афганистан как «капитанский мостик Азии».[5]

Мало в какой другой стране география настолько повлияла на историю, политику и характер народа. Геостратегическое положение Афганистана на перекрестке дорог, соединяющих Иран, Аравийское море и Индию, а также Среднюю и Южную Азию, определило значение его территории и горных перевалов, начиная с ранних арийских нашествий 6000 лет назад. Каменистая, неровная, засушливая и пустынная почва рождала лучших в мире бойцов, а вид величественных гор, зеленых долин и фруктовых рощ, наполненных плодами, издавна вдохновлял поэтов.

Много лет назад старый мудрый афганский моджахед рассказал мне историю о том, как Бог создал Афганистан. «Когда Аллах создал весь остальной мир, у Него осталась большая куча ни на что не годного мусора, разных кусков и обрезков. Он собрал все их вместе и сбросил на землю. Так получился Афганистан», — сказал старик.

Современный Афганистан занимает 245 000 квадратных миль. Горный хребет Гиндукуш разрезает ее на северную и южную части. Хотя в двадцатом веке народы сильно перемешались, но приблизительно можно сказать, что к югу от Гиндукуша большинство составляют пуштуны и некоторые народности, говорящие на иранских языках, а к северу от него живут персидские и тюркские народы. Сам Гиндукуш населен говорящими по-персидски хазарейцами и таджиками. В дальнем северо-восточном углу, в горах Памира, которые Марко Поло называл «крышей мира», сходятся границы Таджикистана, Китая и Пакистана.[6] Недоступность Памира обуславливает отсутствие связи с разнообразными и экзотическими народами, населяющими его заснеженные высокогорные долины.

В южных предгорьях Гиндукуша лежит Кабул, в соседних с ним долинах находятся самые плодородные земли страны. Западный и южный Афганистан является восточной оконечностью Иранского нагорья — плоской, голой и сухой земли, с немногими городами и редконаселенной. Большую часть этого края афганцы называют «регистан», или пустыня. Исключение составляет оазис Герат, который еще 3000 лет назад был центром цивилизации.

Севернее Гиндукуша начинаются степи и пустыни Средней Азии, тянущиеся на тысячи километров к северу до самой Сибири. Испытав на себе суровость климата и ландшафта, тюркские народы северного Афганистана отличаются столь же суровым характером, из них выходят самые неустрашимые воины. На востоке Афганистана лежат горные цепи поменьше, в том числе Сулеймановы горы, протянувшиеся вдоль границы с Пакистаном. По обе стороны их живут племена пуштунов. Здешние перевалы, в том числе знаменитый Хайберский проход, многие века открывают завоевателям путь к плодородным долинам Индии.

Только 10–12 процентов земли в Афганистане пригодно для сельского хозяйства, и большинство участков, многие из которых расположены на горных склонах, требуют приложения огромных усилий для их обработки. До 1970-х годов процветало кочевое животноводство — разведение коз и длинношерстных афганских овец, и племена кочи каждый год откочевывали на многие сотни миль по Пакистану, Ирану и Афганистану в поисках хороших пастбищ. Хотя война с Советами в 1980-х годах разрушила культуру и жизненный уклад кочи, но животноводство остается необходимым для выживания обедневших фермеров. Вчерашние афганские кочевники — это сегодняшние торговцы и водители грузовиков, образующие социальную базу Талибана и основной источник его доходов.