Талантливый мистер Рипли - [2]

Он вспомнил, что однажды был с Дикки Гринлифом на коктейле у Шриверов. Вероятно, Гринлифы более дружны с ними, чем он сам, потому-то все и произошло. Ведь он встречался со Шриверами всего три или четыре раза в жизни. А в последний раз помог Чарли Шриверу составить налоговую декларацию. Чарли, режиссер телевидения, совсем запутался с гонорарами за «левые» работы. Он уверовал в гениальность Тома, поскольку тот сумел подтасовать декларацию и уменьшить сумму налога по сравнению с той, которая получилась у самого Чарли, причем все выглядело вполне законно. Наверное, вспомнив именно этот случай, Чарли рекомендовал его мистеру Гринлифу. Оценивая Тома по тому достопамятному вечеру, Чарли наверняка сказал, что он умен, рассудителен, безукоризненно честен и всегда готов помочь. В действительности все было не совсем так.

— Может быть, вы знаете кого-нибудь другого, кто близок с Ричардом и имеет на него хоть какое-нибудь влияние? — спросил мистер Гринлиф чуть ли не жалостно.

Был еще Бадди Ланкено, по Тому не хотелось впутывать его в такое неприятное дело.

— Боюсь, что нет. — Том покачал головой. — Почему Ричард не хочет возвращаться домой?

— Он пишет, ему больше нравится жить в Европе. Но его мать так разболелась… Впрочем, это наши проблемы. Простите, что я пристаю к вам так беззастенчиво. — Мистер Гринлиф смущенно пригладил свои редкие, аккуратно причесанные седые волосы. — Он пишет, что занимается живописью. Что ж, само по себе это неплохо. Но беда в том, что к живописи у Ричарда таланта нет, зато большой талант к проектированию судов, если б только он соблаговолил заняться этим. — Мистер Гринлиф поднял глаза на подошедшего официанта. — Виски с содовой, пожалуйста. Вы еще не допили?

— Нет, спасибо, — сказал Том.

Мистер Гринлиф виновато посмотрел на него:

— Вы — первый из приятелей Ричарда, кто вообще согласился меня выслушать. Они все считают, что я не должен вмешиваться в его жизнь.

Том вполне мог понять такую точку зрения.

— Я рад бы помочь, — сказал он вежливо. Теперь он вспомнил, что своими деньгами Дикки был обязан некоей судостроительной фирме. Парусные лодки. Несомненно, отец хочет, чтобы он вернулся домой и работал на семейном предприятии. Том равнодушно улыбнулся мистеру Гринлифу и допил свой джин. Он приподнялся было, собираясь уйти, по помешало слишком уж очевидное разочарование его визави.

— А где он живет в Европе? — спросил Том, хотя его это ни капельки не интересовало.

— В городке под названием Монджибелло, к югу от Неаполя. Как он пишет, там нет даже библиотеки. Он делит свое время между живописью и морскими прогулками. Купил там дом. У Ричарда своя доля дохода в семейной фирме. Не такая уж большая, но, видно, в Италии на эти деньги можно прожить. Что ж, о вкусах не спорят, хотя лично я не вижу ничего привлекательного в такой дыре. — Мистер Гринлиф улыбнулся. — Разрешите угостить вас, мистер Рипли? — набравшись храбрости, спросил он, когда официант принес ему виски с содовой.

Тому хотелось уйти. Но стало жаль оставить мистера Гринлифа в одиночестве над рюмкой виски.

— Спасибо. Я, пожалуй, выпью, — сказал он, протягивая официанту свою рюмку.

— Чарли Шривер говорил, что вы работаете в страховом бизнесе.

— Работал до недавнего времени. Теперь я… — Но говорить, что он служит в департаменте налогов и сборов, сейчас было ни к чему. — Теперь работаю в бухгалтерии одного рекламного агентства.

— Ах вот что!

Оба помолчали. Мистер Гринлиф не сводил с Тома жалкого, умоляющего взгляда. Что же еще сказать ему? Ох, не надо было соглашаться пить за его счет!

— Кстати, сколько сейчас Дикки лет?

— Двадцать пять.

Стало быть, они ровесники. Для Дикки это время в Европе, наверное, лучшее в жизни. Твердый доход, дом, яхта. Зачем ему возвращаться?

Теперь лицо Дикки более четко всплыло в памяти Тома: широкая улыбка, светлые вьющиеся волосы, беспечное лицо баловня судьбы. Дикки и вправду такой, а что у него, Тома, за жизнь в двадцать пять лет? Перебивается со дня на день. Счета в банке нет. Теперь вот приходится еще и скрываться от полиции. У него талант к математике. Так какого же черта он не может его продать? Том почувствовал, как его мускулы напряглись, заметил, что спичечный коробок в пальцах сломался, почти сплющился. Надоела ему эта дурацкая история, надоела до чертиков. Скучно, скучно, надоела! Хотелось вернуться к стойке, остаться одному.

Том отхлебнул из своей рюмки.

— Я с удовольствием напишу Дикки, если вы дадите его адрес, — живо сказал он. — Думаю, он меня не забыл. Помню, нас с ним пригласили в гости на уик-энд в один дом на Лонг-Айленде. Мы насобирали мидий, и потом все ели их на завтрак. — Том ухмыльнулся. — Кое-кого из нас после стошнило, так что уик-энд получился не слишком удачным. Но я припоминаю, что Дикки говорил тогда о предстоящем путешествии в Европу. Наверное, вскоре после этого он и уехал…

— Я помню, — сказал мистер Гринлиф. — Это был последний уик-энд, который Ричард провел на родине. Кажется, он рассказывал мне про мидий. — Мистер Гринлиф рассмеялся, пожалуй, громче, чем следовало.

— А еще я несколько раз был у него дома, — продолжал Том, все больше вдохновляясь (теперь его несло). — Дикки показал мне модели кораблей у себя в комнате, на специальном столике.